Для нас, детей блокады, радио было всем. Чёрная тарелка в нашей комнате большой коммунальной квартиры на шестом этаже по улице Восстания, дом 32, была единственной. Всё, что происходило в стране и на фронте, мы узнавали только по радио.
Будущие слова на медали "За победу над Германией" мы услышали из уст народного артиста Николая Константиновича Черкасова. 24 июня 1941 года он сказал: "Гитлеровская свора, оголтелая, потерявшая разум, опьянённая кровью порабощённых народов, задалась целью поставить на колени наш великий свободный народ. Не выйдет! Не получится! Велика народная ненависть к фашистским извергам и палачам! Несокрушима мощь армии советского народа, несокрушима наша воля к победе… Победим мы, ибо НАШЕ ДЕЛО ПРАВОЕ! Бесславные потомки немецких псов-рыцарей забыли урок на льду Чудского озера. Кто с мечом к нам войдёт - от меча и погибнет. На том стоит и стоять будет земля русская, земля советская".
С каким наслаждением мы смотрели фильм, где Н.К. Черкасов - Александр Невский громил псов-рыцарей! Вера в победу никогда не умирала в сердцах детей и взрослых. И вот 18 января 1943 года у микрофона - Ольга Берггольц: "Ленинградцы! Дорогие соратники, друзья! Блокада прорвана! Мы давно ждали этого дня, мы всегда верили, что он будет… Ленинград начал расплату за свои муки. Мы знаем - нам ещё многое надо пережить, много выдержать. Мы выдержим всё. Мы - ленинградцы. Уж теперь-то выдержим, теперь-то мы хорошо почувствовали свою силу
.
Да здравствует суровый и спокойный,
Глядевший смерти в самое лицо,
Удушливое вынесший кольцо,
Как человек, как труженик, как воин!
Сестра моя, товарищ, друг и брат, -
Ведь это мы, крещенные блокадой,
Нас вместе называют - Ленинград,
И шар земной гордится Ленинградом.
Клянёмся тебе, Большая земля - Россия, что мы, ленинградцы, будем бороться, не жалея сил, за полное уничтожение блокады, за полное осво-бождение советской земли, за окон-чательный разгром немецких окку-пантов".Вместе с Ольгой Берггольц вы-ступили рабочий Широков и старший лейтенант Грязнов. Участник прорыва блокады сказал: "Ленинград защищает вся страна. Бить поганое фашистское зверьё пришёл я, сталевар с Магнитки, и казах колхозник Тулаев, тысячи других: белорусов, евреев, украинцев, башкир, узбеков, татар. В одном со мной под-разделении бились воины свыше 22-х национальностей".
Вот она, правда жизни!
Во всём мире люди старались услышать радиопередачи из Ленинграда, когда его сжимало безжалостное кольцо варварства, и с самого начала блокады в эфире звучал уверенный и спокойный голос Ольги Берггольц, не оставляющий сомнения в нашей победе. Она представлялась жителям блокад-ного города богиней Сострадания и Надежды, говорившей с ленинградцами стихами. Потому что в иссушённом ор-ганизме душа, страдающая и униженная голодом, тоже искала себе пищи.
Предлагаем вниманию читателей некоторые из стихотворений Ольги Берггольц, звучавших по ленинградскому радио в суровые блокадные дни.
Ольга Берггольц
ФЕВРАЛЬСКИЙ ДНЕВНИК
(отрывки из поэмы)
А город был в дремучий убран иней.
Уездные сугробы, тишина…
Не отыскать в снегах трамвайных линий,
Одних полозьев жалоба слышна.
Скрипят, скрипят по Невскому полозья.
На детских санках, узеньких, смешных
В кастрюльках воду голубую возят,
Дрова и скарб умерших и больных…
Так с декабря кочуют горожане
За много вёрст, в густой туманной мгле,
В глуши слепых обледеневших зданий
Отыскивая угол потеплей.
…Настанет день, и, радуясь, спеша,
Ещё печальных не убрав развалин,
Мы будем так наш город украшать,
Как люди никогда не украшали.
И вот тогда на самом стройном зданье,
Лицом к восходу солнца самого,
Поставим мраморное изваянье
Простого труженика ПВО.
Пускай стоит, всегда зарёй объятый,
Так, как стоял, держа неравный бой:
С закинутою к небу головой,
С единственным оружием - лопатой.
* * *
Я никогда героем не была,
Не жаждала ни славы, ни награды.
Дыша одним дыханьем с Ленинградом,
Я не геройствовала, а жила.
И не хвалюсь я тем, что в дни блокады
Не изменяла радости земной,
Что как роса сияла эта радость,
Угрюмо озарённая войной.
И если чем-нибудь могу гордиться,
То, как и все друзья мои вокруг,
Горжусь, что до сих пор могу трудиться,
Не складывая ослабевших рук.
Горжусь, что в эти дни, как никогда,
Мы знали вдохновение труда.
В грязи, во мраке, в голоде, в печали,
Где смерть, как тень, тащилась по пятам,
Такими мы счастливыми бывали,
Что внуки позавидовали б нам.
29 ЯНВАРЯ 1942 ГОДА
Памяти друга и мужа
Николая Степановича Молчанова
Отчаяния мало. Скорби мало.
О, поскорей отбыть проклятый срок!
А ты своей любовью небывалой
Меня на жизнь и мужество обрёк.
Зачем, зачем? Мне даже не баюкать,
Не пеленать ребёнка твоего.
Мне на земле всего желанней мyка
И немота понятнее всего.
Ничьих забот, ничьей любви не надо.
Теперь одно всего нужнее мне:
Над братскою могилой Ленинграда
В молчании стоять, оцепенев.
И разве для меня победы будут?
В чём утешение себе найду?!
Пускай меня оставят и забудут.
Я буду жить одна - везде и всюду -
В твоём последнем пасмурном бреду…
Но ты хотел, чтоб я живых любила.
Но ты хотел, чтоб я жила. Жила
Всей человеческой и женской силой.
Чтоб всю её истратила дотла.
На песни. На пустячные желанья.
На страсть и ревность - пусть придёт другой.
На радость. На тягчайшие страданья
С единственною русскою землёй.
