Алексей Матвеев

ГОВОРИТ ЛЕНИНГРАД!

М.А.Клеёнышева

"Говорит Ленинград!

Ленинградское радио начинает свои передачи!"

К этим словам, более полувека звучавшим из радиоприёмников в квартирах нашего города ровно в шесть утра, каждый день, даже в самые суровые дни Ленинградской блокады, имела самое прямое отношение одна из лучших звукооператоров Ленинградского радио, удостоенная звания "Почётный радист СССР", ныне ветеран питерского радио, - Мария Алексеевна Клеёнышева.

…Она и сейчас, в восемьдесят с лишним, выглядит гораздо моложе, - ясный взгляд, приветливая добро-желательность, очень чёткая дикция и сжато, точно построенные фразы ("радийная", классическая школа!).

- Когда недавно ходила в собес переоформлять пенсию, - рассказывает Мария Алексеевна, - заполняла бумаги, и молодая девица, их просматривавшая, фыркнула: "Что это вы тут написали, какая блокадница? Блокадников уже и в живых-то никого не осталось!" Пришлось представить "доказательства": удо-стоверение к медали "За оборону Ленинграда", знак (кстати, редкий) "Защитнику крепости Ораниенбаум", трудовую книжку, где записано, что боец первого вневедомственного дивизиона милиции Мария Клеёнышева с октября 42-го года несла службу по охране важ-нейших городских объектов - Публичной библиотеки, Госбанка, Архива, Дома радио…

В то время она ещё не предполагала, что свяжет свою судьбу с Ленинградскимрадио, которое станет для неё не только любимой работой, но и вторым домом, дружной семьей коллег и единомышленников.

Родилась она в самой обыкновенной питерской рабочей семье; отец был извозчиком на ломовой лошади, мать хозяйствовала по дому - трое детей требовали немалой заботы. Маша в семье была старшая, первая помощница матери по присмотру за младшими братом и сестрой. Наверное, именно здесь, в семье, проявились её спо-собности и воспитателя, и организатора, и заводилы, которые и предопределили в большой степени выбор её первой специальности - пионервожатая в школе.

Но, как и в жизнь миллионов её современников, в судьбу Марии Клеёнышевой вмешалась война. Буквально в первые её дни Марию мобилизовали на оборонные работы. Она рыла противотанковые рвы под Мгой, Ораниенбаумом, строила укрепсооружения в Петергофе. Причём, ушла с линии этого "оборонного фронта" в числе последних - буквально накануне наступления немцев на Петергоф строителей вы-везли последним эшелоном, на открытой платформе.

В то время, в конце лета 41-го, никто ещё не представлял, какие суровые испытания предстоят ленинградцам в блокадные дни: запасов продовольствия не делали. Но с началом осени, с прекращением доставки продуктов с большой земли, начались перебои спродовольствием. Первым, в октябре, слёг отец. Потом - упадок сил у мамы, бабушки, младшего брата, сестры. Держалась одна Мария: каждое утро на ватных от голода ногах шла занимать очередь в булочную, часами выстаивала за блокадными граммами хлеба, отоваривала карточки. Как могла, подбадривала родных, ухаживала за ними из последних сил. Так продержались почти три месяца, до января 42-го. А потом…

Помните печальный и страшный своей мертвящей лаконичностью дневник Тани Савичевой? Такой же дневник пришлось завести и Марии. Первым 22 января умер отец.

- Как раз именно в этот день, 22 января, прибавили хлебный паёк по карточкам, - вспоминает Клеёнышева. - Поскольку денег не было, а отца надо было как-то похоронить (он лежал в соседней промерзшей комнате, рядом с живыми), мама договорилась на кладбище с рабочими, чтобы те за эту дополнительную пайку хлеба выдолбили в мёрзлой земле могилу. Отца похоронили, благо везти было на саночках недалеко, жили в Старой Деревне, подле Серафимовского кладбища. Однако этой могиле суждено было стать братской: 27 января умерла бабушка, и я, кое-как разрыв не успевшую ещё смерзнуться землю на отцовской могиле, похоронила её там же. Позже, в марте, пришлось это делать ещё два раза - когда умерли сперва брат, потом и мама…

Но нужно было жить дальше, и Мария пошла в райком комсомола - пусть направят туда, куда нужнее. Так она и оказалась бойцом охраны в 1-м дивизионе милиции .

Чаще всего доводилось ей стоять на посту в Доме радио, что находился на углу Малой Садовой и улицы Ракова. Впечатляло Марию не только строгое величие интерьеров бывшего здания Купеческого собрания, но и та самоотверженная творческая атмосфера, которая царила в холодном, тёмном, заколоченном маскировочными щитами, но живом и работающем Доме радио. Она видела, как каждое утро, несмотря на стужу, еле держась на ногах от голода, приходили сюда журналисты, дикторы, техники, чтобы каждый день, несмотря ни на что, звучали в эфире слова: "Говорит Ленинград!"

Люди понимали: раз радио работает - значит, город жив, он борется и вы-стоит. Мимо поста Марии проходили фронтовые корреспонденты Лазарь Маграчев, Матвей Фролов, приносили свои стихи и читали их в прямом эфире Ольга Берггольц, Николай Тихонов.

(Окончание читайте в печатном издании. )