журнал писателей России

Книга Андрея Морозова "С думой о Родине"

Марина Толчельникова

С ВЫСОТЫ… ДЕТСТВА

О своем блокадном детстве он никогда не забывает, но редко о нем рассказывает. Многое вспоминать больно. А уж если спрашивают, то, с присущим ему жизнелюбием старается извлечь из памяти моменты, которые вызывают иногда даже улыбку…

Когда началась война, ему было семь лет. Семья жила на улице Восстания, напротив кинотеатра “Агитатор” (ныне – “Луч”). Война войной, а детство и мальчишеское озорство требовали своего. “Своим” Андрюша считал запрещенные ему вылазки на чердак. Там, на чердаке, он как-то нашел фонарик. Отец находку отобрал и наказал сына за непослушание. А вскоре выяснилось, что такие фонарики использовали немецкие агенты: система световой сигнализации на крышах домов указывала район для прицельного бомбометания.

– А еще я научился мастерски подражать сирене. И когда это проделывал, все соседи по комунальной квартире бежали в бомбоубежище, – вспоминает Андрей Андреевич. – О моей выходке узнал отец и сумел найти такие слова, что я сразу понял: этого делать нельзя. Соседей он попросил за мной присматривать, поскольку в комнате меня запирать не решались: в дом мог попасть снаряд. Он действительно попал. Спасло нас то, что к этому времени мы переехали к бабушке. Из вещей уцелело только чучело тетерева, которое сейчас встречает и удивляет гостей в прихожей.

Помню заветную кладовочку на кухне, где хранились сухарики, заготовленные впрок моей бабушкой. Она была воспитанницей Смольного института, где девушек обучали не только разным искусствам и хорошим манерам, но также хозяйственности и бережливости. И как же это пригодилось! Эти сухарики стали для нас в войну настоящим спасением.

После прорыва блокады наша семья переехала в Раменское. Зачем, я узнал уже потом. Оказалось, туда перевели работать отца, который был крупным специалистом в области авиационного приборостроения.

На Параде Победы, стоя вместе с отцом на гостевой трибуне, я впервые увидел И.В. Сталина. А самый яркий момент в воспоминаниях – это салют в Москве в День Победы. Каким было ликование! Я сидел у отца на плечах, а взрослые постоянно меня тискали, особенно когда узнавали, что мы из Ленинграда. Ведь к ленинградцам было тогда особое отношение…

БЛАГОДАРНАЯ ПАМЯТЬ

Блокадный мотив продолжал звучать, и доктор-подводник хотел узнать о тех днях и людях как можно глубже. И судьба шла навстречу. Так, она познакомила его с Еленой Ипполитовной Таранухиной, ученым секретарем Географического общества, которая, по его словам, была женщиной исключительного обаяния, внутренней интеллигентности и доброты. Работая во время блокады воспитательницей детского дома, она сдавала свою кровь для больных и истощенных детей. Многие из них выжили и до сих пор о ней помнят…

– Вместе с Еленой Ипполитовной мы навещали в Свердловской больнице Ольгу Федоровну Берггольц – музу блокадного города, – рассказывает Андрей Андреевич. Она обладала столь редким сегодня качеством: никогда не изменяла своей кристальной честности – ни как гражданин, ни как поэт, ни как женщина. А вскоре я познакомился с ее младшей сестрой – Марией Федоровной (Ольга называла ее Муськой), с которой меня связала дружба на всю жизнь. Отношения между сестрами были поистине трепетными, и до войны, и потом. Можно сказать, что именно Муська спасла Ольгу Федоровну от голодной смерти в суровую зиму 42 года. Она пробила стену молчания о фактически крайне тяжелом положении города. О том, что работники радиокомитета, люди от которых во многом зависит моральный дух ленинградцев, истощены до крайности. Мария Федоровна обратилась тогда за поддержкой к Александру Фадееву(председателю Союза писателей СССР), после чего в осажденный город для радиокомитета была отправлена машина с продовольствием

После того, как Ольги не стало, Мария Федоровна участвовала в переиздании ее книг, и самый последний двухтомник – “Прошлого нет” и “Встреча” – закончила при поддержке друзей уже перед своим уходом из жизни.

От сестер Берггольц у меня остались подарки: пепельница, деревянная шкатулка и белый фарфоровый молочник. Я верю, что когда будет восстановлен музей Ольги Федоровны (больно, что до сих пор этого не сделано), эти дорогие мне предметы “поселятся” среди его экспонатов.

В кабинете у Андрея Морозова хранятся множество фотографий и газетных статей не только о Берггольц, но и о других людях, приближавших Победу. Некоторые статьи написаны им самим и опубликованы в городских газетах и литературном журнале “Невский альманах”. С особым трепетом относится он к людям, связанным с родным для него подводным флотом.

В одном из своих очерков Андрей Морозов рассказывает о контр-адмирале Владимире Цветко, который отметил недавно 90-летие. Он прошел всю войну, а в 1955-м его направили на Северный флот – командиром соединения, которое готовило к плаванию первые экипажи атомных подлодок. Уже в 1958-м году первая атомная подводная лодка страны вышла в море…

Судьба подарила Андрею Андреевичу встречи и теплые отношения и с такими выдающимися подводниками Балтики, как Н.П. Египко, А.Е. Орёл, А.М. Матиясевич, В.Е. Корж, С.П. Лисин, А. И. Маринеско и другими.

– А вот Михаил Золотарев, – Андрей Андреевич показывает фотографию высокого и солидного человека в очках.

– Это бывший юнга экипажа подводной лодки С-13, которой командовал А. И. Маринеско. Но поскольку ему было всего 14 лет, в море его не брали. И тогда он, чтобы пойти в поход, спрятался в гальюне. Когда обнаружили “зайца”, лодка была уже в море. Это был единственный случай участия юнги, в боевом походе.

С Золотаревым Андрей Андреевич встретился в Музее подводных сил им. А. И. Маринеско. И вот ведь какие причудливые узоры рисует порой судьба! Регина, жена “подводного” юнги, оказалась близкой подругой Марины Струковой, с которой он дружил в школьные годы.

ПОГРУЖЕНИЕ В ПРОФЕССИЮ…

– От Марины Струковой я впервые узнал о Военно-морской медицинской академии, которую в 1955 году главнокомандующий Военно-морского флота Н. Г. Кузнецов назвал “жемчужиной флота” (потом ее, к сожалению, закрыли). Отец Марины был хирургом этой академии и однажды разрешил мне присутствовать во время операции (Уже в старших классах я очень увлекся медициной, особенно физиологией и психологией). Помню, как завороженный, смотрел я на “таинство”, коим было удаление ложного сустава, - рассказывает Андрей Андреевич.

В семье Морозовых все были инженерами. Дед, Николай Андреевич Морозов, потомственный почетный гражданин России, был главным инженером крупного металлургического завода Розенкранца (“Красный Выборжец”), отец связал свою жизнь с авиационным приборостроением, мать работала старшим инженером в НИИ “Гипроцемент”.

Однако Андрей Андреевич выбрал свой путь и стал курсантом Военно-морской медицинской академии. Вот так и началось его погружение не только в судьбы людей военного времени, но и в профессию, в морские глубины и в изучение пределов человеческих возможностей. Он служил доктором на подводной лодке С-169, а также на других подлодках своего соединения.

– Подводная лодка – это как остров в океане, только на ней еще сложнее: там хоть под открытым небом находишься…. Все должно быть продумано, потому что каждая “мелочь” рискует обернуться трагедией. Я контролировал соблюдение правил гигиены, внимательно относился к жалобам матросов и офицеров. И они отвечали мне тем же… Помню, как во время похода мне пришлось пришить старшему матросу Федосеенко оторванный палец. Честно скажу, было страшно, тем более что по правилам его необходимо было ампутировать. Но палец было жалко. И его удалось сохранить.

И видимо, добро рано или поздно возвращается. Именно этот матрос спас меня от смерти… Я шел с причала на лодку, когда трап уже был убран, и вместо него была положена доска. Она прогнулась и сорвалась с козырька рубки и я полетел вниз. Ударившись о корпус лодки, потерял сознание и скатился в воду. Лодка могла раздавить меня о стенку причала. Старший матрос Федосеенко бросился в воду...

В сознание я пришел уже на вторые сутки, в госпитале. И узнал, что в машине скорой помощи, ехавшей по булыжной дороге, матросы на руках держали носилки, на которых я лежал...

Добросовестное отношение к медицинской подготовке спасло мне жизнь, так как при переломе позвоночника во время тряски могло произойти смещение позвонков и повреждение спинного мозга.

А еще Андрей Андреевич Морозов с большой любовью вспоминает свою работу на кафедре Теории устройства и живучести корабля (начальником кафедры был профессор капитан I ранга Н. Н. Ефимьев) Высшего Военно-морского училища подводного плавания им. Ленинского Комсомола, где он прошел путь от врача-физиолога до старшего преподавателя кафедры.

На кафедре им были разработаны теория, методология и практика проведения двухэтапного психофизиологического отбора офицеров-подводников. Кроме того, Андрей Андреевич стал одним из авторов первых учебных пособий по дисциплине: “Основы самостоятельного спасения личного состава из аварийных подводных лодок”. Изолирующее снаряжение подводника (ИСП-60) до сих пор находится на вооружении и является лучшим в мире. Андрей Андреевич является также и автором “Двойного загубника для искусственного дыхания рот в рот”.

“ЧУДО – ЭТО НАША ЖИЗНЬ”

А во время отпусков Андрей Андреевич всегда любил путешествовать. Ведь кроме крыш на улице Восстания в мире есть столько неизведанных уголков…

В 1966 году Андрея Морозова пригласили на Дальний Восток, в качестве консультанта для съемок первого подводного научно-популярного фильма “К осьминогу в гости”. Режиссером фильма был Борис Генингс, операторами – Олег Лебедев и Юрий Климов.

– Больше всего меня поразила природа Дальнего Востока и то, что там все очень крупное: деревья, бабочки, осьминоги…, – вспоминает Андрей Андреевич.

А одно из последних его путешествий – в Шри-Ланку, которую в своем очерке, опубликованном в журнале «Невский альманах», он называет восьмым чудом света. С большой теплотой пишет он о богатом животном мире этой страны, о своей встрече с морской черепахой, которая “может позволить даже погладить себя по макушке и заглянуть в ее тихие и добрые глаза”.
Дома у него черепах нет, зато есть спаниель Чара и любимый кот Барсик. От него он не требует, соблюдения правил гигиены, как от курсантов в училище. Ему даже разрешается полакомиться сливочным маслом на столе…

Когда Андрей Андреевич Морозов рассказывает о своих путешествиях или о проказах Барсика, то снова превращается из ответственного и солидного человека в озорного и жизнелюбивого Андрюшу. Может быть, не только врожденная любовь к романтике и приключениям, но и трудности блокадного и послевоенного детства научили его радоваться каждому мгновению жизни. Неудивительно, что недавно изданная книжка его стихов называется “Чудо - это наша жизнь”.

ВМЕСТО ПОСЛЕСЛОВИЯ

Здравствуйте, незнакомый Андрей Андреевич!

Признателен Вам за Ваш сборник стихов “Чудо – это наша жизнь”.

Хочется высказать Вам свои мысли о Вашем творчестве. Как автора я Вас могу только поздравить с выходом пусть и малообъёмного, но очень удачного сборника. В книжке наверняка поместились не все Ваши стихи.

На мой взгляд, к данной книге уместно применить пословицу: “Мал золотник, да дорог”. Ваши стихотворения состоят из двух четверостиший. Но зато какие это четверостишия! Ёмкие, светлые, образные.

У Вас, Андрей Андреевич, на первый взгляд, кажется, нет сверхмодных рифм. Но они, применённые, может быть, тысячи раз другими авторами, обретают совершенно иную окраску. И смысл в них глубочайший, ибо вероятность повтора заведомо исключена. Чувствуется, к древнему русскому языку у Вас хорошее отношение, раз строки, составленные из общеизвестных слов, обретают новое звучание. В этом-то и есть изюминка морозовского стихотворчества. Стихи читаются легко, вызывают в душе и сердце прекрасные эмоции, и, прочитав последнее стихотворение, сожалеешь, что сборник уже прочтён полностью. Могу привести на этот счёт примеры из ваших же стихов. Казалось бы, многократно мы обращаемся к совести, и так, и сяк исследуем эту невидимую даму. Вы же сказали: “Не искушай подарком совесть”. Всё понятно и красиво. Именно ваши “В надежде сказку сохранить”, “Живёт ещё любовь людская”, “Доверьте грусть свою поэту”, “Но лишь пророков озаренья”, “Желанье знать, как стих могуч”, “С бездарностью никак не слиться”, “Где бродите, светлые сёстры”, “Противны рифмы без ума”, “Услышать отклик на земле”, “Ответов нищих от сознанья”, “Возможно ль младости без крена”,“Науке – горнице святой иль летописи – даме зрячей”, “Устали ждать и Небеса”, “Доброй поэзией станет путь по тропинкам канав”, … и другие уже причислили Вас к братству поэтов.

Творите, у Вас своё видение мира. Думаю, что собратья по перу ещё не раз порадуются за Вас и воочию убедятся в том, что “много поэтов хороших и разных”. Вы будете не в толпе стоять, а особняком в окружении Ваших почитателей – истинных читателей Ваших творений. Ясно одно: пока Вы берёте Парнас качеством. Держать тот же курс и дальше!!! Не опасайтесь браться и за объёмные вещи. У Вас получится!

С искренними пожеланиями,

Анатолий Бондаренко, член СП России, Башкортостан

Отзыв Инны Тройновой о книге Андрея Морозова "С думой о Родине"

Рифат Гусейнов: "Лирика Андрея Морозова" -
отзыв о книге "С думой о Родине"

стихи Андрея Морозова

< все книги >