журнал писателей России

Павел Кролевец

ВАНЯ ПТАХИН

(Слово о сыне полка)

Лейтенант – офицер связи полка ехал из штаба дивизии в свой полк со срочным распоряжением. По дороге он встретил мальчика, назвавшегося Ваней.

…В землянке майора – начальника штаба, на столе, сбитом из необструганных досок, стояла алюминиевая кружка, лежала небольшая кучка пилёного сахара и галет из доппайка офицера.

– Малой, пей кипяток с сахаром и печеньем. И раз ты оказался на передовой, то расскажи нам о себе. Нам надо знать: кто ты, откуда, куда путь держишь, чтобы мы могли решить, как с тобой поступить дальше – оставить у нас или отправить назад, в тыл?..

Услышав последние слова Ваня вздрогнул и со страхом посмотрел в глаза майору...

Ваня был голоден. Он взял галету и кусочек сахара. Майор налил в кружку кипятка, придвинул её к малышу, и они оставили его одного. Начальник штаба зашёл в землянку к командиру полка, а выйдя от него, послал связного за командиром взвода пешей разведки, размещавшегося недалеко от КП. Когда тот прибыл, они уже втроём вошли в землянку и увидели, что печенья и сахара на столе нет. Ваня повеселел и охотно отвечал на вопросы.

Из его рассказа стало известно, что Ваня Птахин проживал в городе Лебедин. Ещё зимой его родителей забрали немцы. Куда их увели и что с ними он не знает. Остались они вдвоём с сестрой. Выжить помогали родственники и соседи.

Когда в Лебедин вошли наши войска, он решил “пойти на фронт”, проникнуть к немцам и попытаться найти родителей. Представления, как это сделать, у него, конечно, не было, и всё же он очень хотел их найти.

Однако от этого намерения ему пришлось вскоре отказаться – было жалко оставлять сестру, которую он очень любил. Она хоть и старше его на два года, но, как выразился Ваня, “не была смелой и всего боялась, даже лягушек”. И без него ей жить было бы совсем трудно.

А тут ещё случилась беда: наши войска почему-то отступили и в Лебедине снова появились немцы. Он ждал, что, может, возвратятся домой мама с папой, но время шло, а они с сестрой по-прежнему оставались одни. И когда на исходе лета он услышал звуки артиллерийской канонады и ревущих самолётов, а потом на улицах города увидел наших солдат и толпы плачущих от радости местных жителей, сердце Вани не выдержало. Он твёрдо решил выполнить своё давнее намерение – “идти на фронт”. Ваня попрощался с сестрой, строго наказал ей никому не говорить о его уходе, взял торбочку с нехитрым провиантом и рано утром покинул город.

Через какое-то время его подобрали и пригрели артиллеристы-зенитчики. Но вскоре он понял, что это – не для него. Его влёк фронт, где можно видеть живых вооружённых немцев, стрелять и убивать их, захватывать в плен... А может и найти родителей.

…Ваня упорно шагал к фронту. Он чувствовал, что фронт уже где-то рядом, недалеко.

И вот наконец-то он попался на глаза лейтенанту.

А когда он очутился в землянке начальника штаба и рассказал ему о своих мытарствах и намерениях, и услыхал свист снарядов и звуки пулемётных очередей, то понял, что он попал на фронт, что лейтенант сказал ему правду.

– Яремчук, – обратился майор к командиру взвода разведки, – забирай к себе во взвод этого добровольца-ополченца. Пусть пока привыкает. Обижать его нельзя, любить нужно!

Возвратившись в расположение взвода, Яремчук, сняв с себя автомат и поставив его в угол, спокойно произнёс ждавшим его разведчикам:

– Прибыло пополнение! Это Ваня, Ванька! По фамилии Птахин. Но какая из него птаха? Он ещё птенец, пташка. Прошу любить, жаловать и окружить его искренней, постоянной заботой.

Перед разведчиками стоял невысокого роста малыш с умными глазами, худенький, бледный, давно не стриженый. Было до боли тяжело смотреть на этого Ваньку, по-взрослому серьёзного, измученного войной ребёнка, с отметинами долгих скитаний и продолжительного голодания.

Вот они живые жертвы войны!.

Во взводе состоялось своего рода “экстренное совещание” с одним вопросом: “О сыне полка, приписанного к взводу пешей разведки”. Все очень серьёзно отнеслись к обсуждаемому вопросу. Итог подвёл Яремчук:

– Итак, коль нет возражений, то Ваня Пташка будет у нас, в нашем взводе. Что касается одежды, то я договорюсь с полковым портным, и он перешьёт ему брюки, гимнастёрку, пилотку. Остальное тоже найдём. Питание – с нами из одного котла.

Шло время. Полк продвигался к Днепру.

Ваня делал успехи. Он был обучен стрельбе из автомата, хорошо знал устройство, умел быстро разбирать и собирать его. Изменился и внешний вид Вани: по росту были сшиты ему брюки-галифе, гимнастёрка, пилотка. Обут он был в новенькие хромовые сапожки. Комсоставский ремень был немножко заужен, уменьшена его длина и добавлено несколько новых дырочек.

Ярким и памятным событием в жизни Вани стало вручение ему трофейного немецкого автомата с полным боекомплектом. Радости его не было предела. Он то закидывал автомат за спину, то вешал на правое плечо, то снимал его, прицеливался, снова – на плечо, то вдруг укорачивал или удлинял ремешок. Спал в ту ночь беспокойно, часто просыпался, трогал руками автомат, потом положил его рядом, укрылся и, наконец, погрузился в глубокий сон. А утром повесил автомат на плечо и пошёл к штабу полка, показать себя во всеоружии..

Спустя некоторое время Ване был вручён финский нож в чехле и две гранаты (пока без запалов). Теперь он обладал полным арсеналом оружия войскового разведчика. В полной форме Ваню сфотографировали. Он горел желанием послать фото сестре, а она покажет его друзьям!

Стояла тёплая солнечная весна 44-го года. Пышными садами зеленели сёла Тернопольщины. Части дивизии стояли в обороне во втором эшелоне, пополнялись личным составом и вооружением. Шла планомерная учёба и подготовка к предстоящим боям. В один из тихих вечеров в расположение взвода прибыл командир полка. Он вручил ордена и медали многим разведчикам, отличившимся в прошедших боях. Был удостоен медали “За боевые заслуги” и Ваня. Радовался весь взвод.

( продолжение читайте в журнале )

( вернуться к содержанию номера )