Алексей КАПРАНОВ
ТЕ НАЗВАНИЯ, ТЕ ДАТЫ…
Танки, танки… Мы их ощущали
Сквозь прицел пэтээра,
сквозь надолбы, рвы
Беспощадно-стальными клещами
В сорок первом на горле Москвы.
Лишь одно оставалось солдатам:
Присягнуть – и в бессмертье,
сквозь яростный бой.
Опаленные, скорбные даты.
Сорок первый в Смоленске…
и сорок второй…
В ротах ночью давали присягу,
Шли с рассветом в последний,
единственный бой.
Умереть, но ни шагу назад! Да, ни шагу!
В Сталинграде, на Волге.
Год сорок второй.
На Руси есть священное поле –
Куликово. Второго такого и нет.
Лишь у Прохоровки та же доля.
В сорок третьем
фашизму сломали хребет.
Помню в сорок четвертом пожары…
Помню все, как вчера,
в том ни капельки лжи.
Было десять могучих ударов.
Десять Сталинских, страшных,
чтоб сеять и жить.
Как забыть в том победном,
проклятом Кёнингсберг, Будапешт
и берлинский рейхстаг?!
Сколько пало нас в том, сорок пятом,
Не дойдя до Победы один только шаг.
Санкт-Петербург
Мария ГРУЗДЕВА
* * *
Пока молчу. Молчу от боли.
Но знаю: близок день и миг,
Когда из сердца поневоле
Прольется на бумагу крик.
Он будет и сильней, и глуше
Всех, всех метелей февраля.
И он сожжет внезапно душу,
А из-под ног уйдет земля.
Как сломанные крылья птица
Расправит, смерти вопреки,
Так, задыхаясь,буду биться
В чаду, в тисках моей строки,
И воспарять, и падать снова,
Как на разломы острых скал.
Всё оттого, что только слово
Ты мне прощальное сказал.
И что слегка провел рукою
В последний раз по волосам…
Вот оттого с моей строкою
Я буду рваться к небесам –
Туда, где звезды к изголовью
Приникнут свечками, тихи,
Где, обожженные любовью,
Мои нездешние стихи.
Петродворец
Андрей РОДОССКИЙ
ПЕТЕРБУРГСКАЯ СКАЗКА
Для прогулок и радостных бдений
Беспокойная белая ночь.
Но во власти безгрешных видений
Чей-то крохотный сын или дочь.
Отдыхает в прихожей коляска,
И безмолвствует кнопка звонка…
Петербургская добрая сказка!
Так прекрасна и столь коротка!
Устремляются в небо соборы.
От разлук избавляют мосты.
Полудетски-влюбленные взоры
Бескорыстны, невинны, чисты.
Неумелая девичья ласка
И наивная, пылкая речь…
Петербургская нежная сказка!
Как тебя сохранить, как сберечь?
Изменяют и память, и силы…
Не пора ли домой из гостей?
Для кого-то и холод могилы
Неудавшейся жизни теплей.
Ржавый штык и пробитая каска
Породниться готовы со мной…
Петербургская грустная сказка!
Скоро путь завершится земной…
Санкт-Петербург
|
Юлия ИВАНОВА
БЕРЕЗКА
Дорога, словно песня, вдаль лилась…
И вдруг в полях, сияющим аккордом
Березка прямо в сердце ворвалась,
Врываясь в воздух белоствольем гордым.
Она стояла, трепетно строга,
Среди снегов по-мартовски слепящих.
И взгляда оторвать я не могла
От музыки ветвей ее парящих.
Всей кроной погруженная в синь дня,
Она извивом каждой ветки пела
Для всех вокруг. И счастье для меня,
Что взглядом слышать я давно умела.
г. Кировск
Михаил ГОЛОВЕНЧИЦ
Я ходил на грибную охоту
В день,
подаренный щедро судьбой.
Не казалось болотом болото,
Потому что бродил я с тобой.
А казалось болото мне раем.
Слыша звон отдаленной косы,
Я-то знал: не грибы собираем
Мы, а счастья скупого часы.
Собираем не для маринада,
Не для сушки они нам нужны.
И сберечь их, хоть трудно,
но надо –
Ведь они, как награда, даны –
Не казенная, не от власти,
А как праздник, как торжество.
Мы ведь сами даем себе
счастье,
Хоть и сами теряем его.
Старикан ВЛАДИСЛАВ
Ромашки бегают на босу ногу.
Сносило лето пару каблучков.
И солнце выкатилось на дорогу,
где старый клен читает без очков
на свежескошенной странице поля
псалтирь душистых сладких клеверов.
Вот ветер-пастушок напился с горя
и гонит стадо черных туч-коров.
Ночь. Ивы кудри обронили в реку
и слезы льют до самого утра.
Гусар-петух зарю прокукарекал.
Вдруг дождь пошел и льет, как из ведра.
Ромашки босиком бегут по лужам –
к чему им неудобство каблучков?
Вот старый клен зовет ворон на ужин
и протирает стеклышки очков.
Санкт-Петербург |