Банный День

Уже под утро Степану Лукичу сон добрый приснился. Будто сидит он в молодые годы воскресным летним вечером на крылечке родного деревенского дома и, покуривая, на огород свой ухоженный любуется. Борозды вдоль участка тянутся прямые и длинные, на штык лопаты прокопанные, прополоты до самого низу, и оттого грядки глядятся ровнехонько, как шеренги на плацу, а зелень на них от каждодневной заботливой ухоженности так и прет, кажись, сама на стол просится. Тут и лук с чесночком растут бодро, редис и укроп от них тоже не отстают, а по соседству морковь с салатом поднялись. Чуть поодаль, в парнике, огурчики калиброванные уже пробовать себя заманивают. За ними капустка отменная и картошка тоже. Всё землица взрастит, только заботу о себе любит, значит, навозца не пожалей да водицей подпитывай. Натаскал он из колодца в бочки железные до верху воды, а потом, за день солнцем прогретую, из лейки аккуратно, не расплескав, все посадки напоил. Руки натруженные не согнуть, но на душе благодатно: потрудился на совесть. Комарики над ухом звенят надоедливо, он их отгоняет и, щурясь из-под кургузой кепчонки на закат, с соседом Еремой переговаривается. Ерема постарше его, словоохотлив до крайности, хлебом не корми - дай побалаболить. Может потому, не шибко хозяйственный, зато гармонист

- первостатейный, на всю округу знаменит. Ни одна свадьба или застолье без него не обходятся. Заиграет если, ноги сами в пляс пойдут. Артист... Забор свой покосившийся поправить надумал, но трудно одному управиться, вот и попросил Степана подмог-нуть. Как не подсобить? Вдвоем они его, поднатужась, сноровисто выправили и укрепили основательно. После Ерема к себе зазвал, а там, Тамарка, женка Еремина, стол быстрехонько накрыла.

Бутыль самогонки поставила, остальное все с огорода. Чугунок с печи ухватом вытянула, крышку сняла, и главное блюдо

- пожалте... Картошечка дымящаяся, укропчиком присыпанная, со шкварками, и любимые им малосольные огурчики. Объедение! Выпили неспешно под разговор, о том о сем покалякали, вроде не хватает чего-то. Тут Ерема гармонь в руки взял и, растянув меха, так пронзительно заиграл и запел про гибель «Варяга», что слезы у Степана градом полились. Давай полегче, попросить хотел Ерему, да сон его на самом чувствительном месте оборвался...

Взгляд скосив на будильник, сбоку тикающий, посмотрел. Ого, девятый час. Заспался он. Обычно, по давней деревенской привычке, вставал много раньше. Чуток еще полежал, приснившееся вспоминая,

от которого теплом на него дохнуло, как от притушенного костерка, и, покряхтывая, поднялся. Спина, натруженная, о себе напомнила. За окном разгулялся вовсю порывистый ветер, смешанный с дождем, кроны тополей к земле пригибая. Последние листья с них осыпаются, и оголенные стволы, пропитанные осенней сыростью, кажутся мрачными и безжизненными. Начало октября, до холодов вроде далековато, а к форточке подступил - зябкостью явственной потянуло, поежился даже. "В деревне, поди, грязища, - не пройти, не проехать"

- подумал Лукич, глядя на мокрую асфальтовую гладь возле аллеи, но все равно та, прожитая им сельская жизнь, всегда для него будет милей, чем нынешняя, чужая и непривычная.

В такую пору грустилось и раньше, теперь же на душе вовсе стало ознобисто и неуютно. Надо бы погреться в теплой ванне, жалостливо оглядел он себя в зеркало, шевеля моржовыми усами, может, спину «отпустит», но, когда отвернул кран горячей воды, в трубе отвратительно зашипело, словно потревожил дремавшего аспида. Вот те на! А он собирался после бельецо нижнее постирать. «Гады! - выругался дед.

- Талдычат еще про городские удобства...» Настроение у него вконец испортилось. Где бы узнать, когда ее включат? Засуетился было, но бумажку с телефоном жилконторы, оставленнуго ему дочкой, так и не нашел. «Стоп! - осенило его. - Позвоню-ка соседу, Вадиму Ульянычу. Он здесь старожил, наверняка, в курсе...»

- Объявление на входных дверях читать надо, - нравоучительно изрек тот.

- Авария на теплотрассе. Неделю горячей воды не будет. Но не переживай. Хорошо, что позвонил! Мы с Венькой Кулебякиным как раз собрались в баню. Присоединяйся. Через полчасика спускайся вниз, вместе и поедем.

- Чего с собой брать-то? - растерялся немного Лукич. - В городских банях давненько не был. Пенсионное надо ли?

- Оно у нас с тобой на лбу прописано. Белья смену и мыло с мочалкой, - хмыкнул от простодушности такой Ульяныч.

- Ясно, - повеселев, что не обсмеян, засобирался Лукич и, перекусив наспех чайком с маковой булочкой, закрыл за собою дверь.

С трамваем им повезло, подошел почти сразу, полупустой, и, как только уселись, начали обсуждать открывшийся возле их домов срам - вспоротое ковшом экскаватора свежеукатанное асфальтовое полотно и развороченные проржавевшие трубы на дне глубокой ямы, заполняемой сочившейся водой, которую никто не откачивал. Ни аварийной бригады, ни сварщика также не было.

- Вот скажи мне, - задиристо напирал на Вадима Ульяныча дедок, - почему я из-за каких-то мудозвонов должон неудобства терпеть? Коли я за всё плачу, дай что положено, воду и прочее. Куды власть местная смотрит? Так ведь и жилье сгубить можно...

- Вполне, - закивал головой сосед.

- Моя «хрущёвка» давно срок положенный

отстояла, а обновление не предвидится. Обещания одни...

- Сволочная власть правит, отсюда все наши беды, - обернулся к ним сидевший напротив пожилой, угрюмого вида старик с клюкой и рюкзаком на коленях. - Покуда воров и взяточников не вычистят, облегченья не станет. Вешать их надобно, а деньги вернуть в казну. Бона, Абрамович дворцы да яхты себе покупает, а наш президент под ручку с ним прохаживается, по телевизору наблюдал самолично. Откуда, спрашивается, у него и других олигархов такие неслыханные деньжищи? Обворовали Россию нагло, и наплевать им на нас.Эк,терпелив наш народец, - безнадежно махнул он рукой и также неожиданно, как встрял в разговор, умолк, отвернувшись в другую сторону.

- Крамолу разводите, господа, - фарто-во подергивая плечиками, павой прошлась по проходу пухлая молодая кондукторша с ярко накрашенными чувственными губами, на ходу лузгая семечки. - Каждый теперь сам к новой жизни пристраивается. Кто задком, а кто передком! - И, срамно захохотав, подморгнула бесстыжим глазом обалдевшему от таких слов Лукичу.

- Полноте, какие мы господа, - отмахнулся очкастый тщедушный мужчина с длинной, как у гуся, шеей, на которой выделялся огромный кадык. - Господа на иномарках мимо проносятся, - ткнул он желтым прокуренным указательным пальцем в стекло вагона, за которым промелькнул шикарный лимузин. - Мы для них отходы, нечто вроде дерьма или золы, которые используют как удобрение.

- Ну зачем вы так? - не удержалась, укоризненно покосившись на очкастого, ухоженая, интеллигентная дама средних лет в лайковом пальто с дорогими серьгами в ушах, которая до этого читала цветную книжицу.-Просто нужны совершенные демократические законы. Понимаете, законы! - повторила она со снисходительной улыбочкой и нараспев. Когда они заработают, все изменится к лучшему и жизнь, и люди.

- Расхожая лакированная чушь! - нюхнув исходивших от нее аромат изысканных французских духов, как гончак, взявший след, завелся мужчина, отчего кадык на его длинной шее задвигался вверх-вниз, а голос приобрёл хрипловатость, свойственную митинговым ораторам. По-видимому, он решил показать своей легковесной спорщице, кто перед ней, жестко чеканя фразы.

- Нет ничего более иллюзорного, чем вводить в нашем несовершенном обществе совершенные демократические преобразования. Это все равно что бросить своре голодных псов вместо околевшего козла недоеденное им сенцо. Они только сильнее залютуют. Правильно здесь сказали: вор украл у страны миллиарды и преспокойно тратит их на свои дорогие прихоти: яхты, дворцы, самолеты. И знаете, за что упрекает его наша власть? Нет, не за то, что обворовал державу, а почему это он покупает всё иностранное? Купил бы наше. Каково, а? Воистину, нынешние правители - безнравственные уроды. Дождешься от них совершенных законов! Скажу откровенно, мадам, и про вас, - сняв очки, вперил он в нее немигающий взгляд, - вы оказались здесь явно случайно. Видать, «мерседес» вашего муженька нынче на ремонте, вот и решили проехать разок с простым народом. Мол, как они, бедолаги, без авто обходятся? Не так ли?

Дама нервно вскочила с сиденья, попытавшись ему возразить, но, ощутив молчаливую неприязнь остальных пассажиров и уничижительную колкость намека, прошла к дверям, поспешив выйти на ближайшей остановке.