журнал писателей России

ГОНЧАРНЫЙ КРУГ...

Алексей Ахматов: Расскажите, кто подвиг вас на такое нелегкое и мало благодарное в наше время поприще, как создание литературного объединения?

Роман Круглов: Моя подруга, поэтесса Елена Иванова, одно время работавшая в колледже телекоммуникаций имени Бонч-Бруевича главным редактором газеты «Связист», рассказала мне о высоком уровне интереса к поэзии среди учащихся. В редакцию, по её словам, периодически поступали стихотворные опыты многих и многих из них. Этот факт не мог меня не порадовать: в наше время, увы, такое встречается не часто, несмотря на расхожее мнение о том, что чуть ли не каждый человек в определённом возрасте пробует писать стихи.

Алексей Ахматов: На ум сразу приходят слова известной песни: «...не секрет, что пишет каждый в девятнадцать лет».

Роман Круглов: Поэзия, действительно, способ освоения мира, метод его понимания и путь к примирению с ним. И то, что многие, пережив желание писать в молодости, в дальнейшем начинают относится к нему, как к юношеской блажи, забаве - весьма прискорбно.

Алексей Ахматов: Однако, это непреложный факт. Интерес к поэзии неуклонно падает.

Роман Круглов: Одна из немаловажных причин низкого уровня популярности поэзии в современном обществе, на мой взгляд, заключается в том, что узуально-принятые представления о поэзии сильно отличаются от представлений большинства литераторов и, соответственно, далеки от истины. Безусловно, поэзия - искусство элитарное и тайны поэтического мастерства доступны далеко не многим. Однако судья поэзии - читатель, тем компетентнее, чем более он осведомлен о литературной традиции и текущем литературном процессе. Незнание русской словесности неизбежно снижает культурный уровень, уменьшается объем читающей публики, что, в свою очередь, поощряет уже упоминавшуюся неосведомленность. Молодежные поэтические студии весьма способствуют разрыву этого порочного круга.

Алексей Ахматов: Вы думаете, что городские лито способны если не выправить ситуацию, то, по крайней мере, хоть как-то остановить снижение?

Роман Круглов: Уверен, что многие читатели смогут отметить, что и их интерес к поэзии, первые робкие опыты написания стихов, были некогда поддержаны и развиты именно в поэтических кружках. При всем моем огромном уважении к литературному клубу «Дерзание», некогда открывшему для меня мир стихосложения, должен признать, что одного такого клуба для Санкт-Петербурга мало. Интерес к поэзии, несмотря на низкую осведомленность в этой области большей части общества, в среде молодежи по-прежнему достаточно высок, и поэтические кружки необходимы, чтобы поощрять его и развивать. Исходя из соображений если не воспитания профессиональных поэтов, то популяризации культуры русского классического стихосложения, я и решился попробовать себя в роли педагога.

Алексей Ахматов: Если можно, расскажите читателям «Невского альманаха» о том, как проходят ваши занятия.

Роман Круглов: Наши еженедельные заседания проходили в читальном зале библиотеки, ресурсами которой мы пользовались при рассмотрении традиционной русской поэзии. Регулярно приходили гости - поэты, члены Союза писателей, с чьей помощью изучались законы стихосложения, проходили чтения, давались тематические лекции на предложенные моими подопечными темы.

Теперь, когда по причине окончания учебного года работа литературной студии прекращена, я с благодарностью к руководству колледжа и Санкт-Петербургскому отделению союза писателей россии представляю творчество начинающих поэтов, обучающихся в колледже имени Бонч-Бру-евича. Пока это только проба пера, но она показывает живой интерес и уважение к классическому русскому стихосложению.

Алексей Ахматов: А какие конкретно образцы классической литературы, вы думаете, наиболее уместны для ваших воспитанников?

Роман Круглов: Я считаю наиболее подходящими для обучения произведения, могущие подать реальный пример для подражания, восхитить, вдохновить. Основным критерием здесь является близость языка произведения к современному литературному языку и, прежде всего, его разговорному варианту, только так можно достигнуть того, что текст будет понят и принят. Если для анализа на занятие поднимается стихотворение, написанное до установления современных языковых норм, то каждое несоответствие им требует отдельного пояснения, иначе современный подросток вслед за Пушкиным будет без зазрения совести писать «музЫка», даже не подозревая о том, что в первой трети девятнадцатого века это была акцентологическая норма. Осторожности требует и языковая игра, могущая оказаться непонятной для недостаточно начитанного человека и ее принципы, опять таки, могут быть наивно приняты за нормативные языковые явления. Первый этап научения - это подражание, оно может быть благотворно и не скатываться к плагиату только в том случае, если манера письма, язык, принятые за образец, предполагают существенный ресурс дальнейшего использования: рифмы типа «морозы-розы», «сладость-младость» или фокусы футуристов здесь не подойдут. Рассматриваемое произведение должно не только приобщать к прекрасному, но и укреплять правильное представление о современном русском языке, его грамотном и красивом использовании. Вторым же критерием при выборе для меня является интерес моих подопечных к тому или иному автору.

Алексей Ахматов: Однако, Роман, вы настойчиво избегаете конкретных фамилий. Хотелось бы услышать имена тех, на чьих образцах можно полноценно воспитывать молодое поколение.

Роман Круглов: Почему же? Я назвал одну. Солнцеподобность Пушкина для русской поэзии никуда не девалась и, пускай наивному читателю понятны далеко не все пласты его лирики, сила ее выразительности делает ее прекрасным образцом. В огромном колличестве стихотворений Пушкин сознательно избегает наиболее слабых мест поэтической топики - глагольных и очевидных рифм, устаревших оборотов с выветрившимся содержанием - это делает Пушкина современным. Лучшие баллады Жуковского также написаны достаточно современно, а их мистичность добавляет им притягательности в глазах юношества. С удовольствием мои подопечные читают Фета, - его новаторство настолько усвои-лось дальнейшей литературной традицией, что его влияние сроднилось с языком и не может быть пагубным. Также на заседаниях мы рассматривали творчество Блока, Мандельштама, Гумилева, Вознесенского, недавно почившего Геннадия Григорьева.

Алексей Ахматов: Я слышал о проведении на вашем лито тематических лекций. Что это такое? Нельзя ли остановиться на них поподробнее?

Роман Круглов: Инициатива проведения темтических лекций принадлежит моим воспитанникам. Эти лекции - точечные удары, позволяющие приблизиться к пониманию сути целого, и материал на них давался только в его тесной связи с общим литературным контекстом. Они ориентированы на удовлетворение интереса к наиболее волнующим слушателей проблемам.Так,были проведены на темы «Готика в литературе», «Символизм», «Героика в литературе», «Литература и психология», и т.д. На большинстве тематических лекций слово предоставлялось гостям студии, заранее подготовившим определенный материал.

Алексей Ахматов: Скажите, почему Вы склоняетесь к необходимости преподавать именно классическое, точнее традиционное стихосложение?

Роман Круглов: Как отмечалось ранее, разница между подходом обывателя и профессионала к поэзии кажется мне немаловажной культурной проблемой, а уменьшение этой разницы - задачей. Говоря об этой проблеме, следует отметить, что ее причина, как это ни парадоксально, заключается в многогранности понятия поэзии и отчасти является следствием нашей великой литературной традиции. Исторически сложилось, что два подхода к понятию поэзии, два значения этого слова, как-бы слились в сознании рядового носителя русского языка в одно. Поэзия в широком смысле слова предполагает необычное мировосприятие и тонкость ощущений, это достаточно обстракт-ное понятие, подвластное описанию в столь же малой степени, что и явления, лежащие в его основе. В узком же смысле слова поэзия

- это вид искусства, имеющий свое место в литературоведческой классификации, свои вполне определенные законы и принципы. Принятая слитность этих понятий умаляет значение второго из них: поэзия не воспринимается обыкновенно как литературный труд, коим она в действительности является на профессиональном уровне. Печальное следствие этой общепринятой иллюзии

- огромное количество доморощенных поэтов, занимающихся написанием непродуманных, несделанных, малограмотных виршей и самовосхвалением. Непонимание необходимости литературной работы, оттачивания техники стихосложения, правки и критики приводит к тому, что критерием оценки стихотворений становится их мнимое соответствие внутреннему миру автора, а не реальная литературная ценность.

Алексей Ахматов: А можно остановиться на этом сборнике поподробнее?

Роман Круглов: Этот сборник основан на отношении к поэзии как к искусству, мастерству, ремеслу и, хотя состав его набран в основном из рядов «Молодого Петербурга», выражает он прежде всего вышеупомянутые ценности. Сборник называется «Красивые вещи». Такой выбор названия обусловлен исходной концепцией: открытая для редакторской правки поэзия стирает грань между ремеслом и искусством, возводя ремесло в ранг вдохновенного творчества, а искусство

- в ранг профессиональной деятельности. Такая поэзия понимается как свобода, заключающаяся в служении. Целью ее становится создание красивых вещей - произведений искусства. Для выражения этой концепции используется метафора: на обложке сборника изображен натюрморт, подборки авторов предварены фотографиями с одним из предметов этого натюрморта, наиболее характерным для того или иного поэта атрибутом. Каждая подборка снабжена критической статьей. Цель этих статей не столько в нахождении верного направления для последующей правки, сколько в выражении мнения критика и освещении интересующих его аспектов творчества данного автора.

Ну а теперь - стихи участников литературного объединения под руководством Романа Круглова при колледже телекоммуникаций имени Бонч-Бруевича:

Анатолий ЛУЦЕНКО

                    * * *

Мы смотрели в высоту,

Паровоз гудел надрывно,

Паутинка на лету

Развевалась, как косынка.

Мы лежали на траве,

Я закрыл рукой глаза.

Между нами на цветке

Притаилась стрекоза.

ЛЕТНИЙ ДОЖДЬ

Дерево стоит уныло,

Чуть качаясь на ветру.

Воробьи неприхотливо

Спрятались в его листву.

Небо сумраком покрыто,

Тучи полные водой

Надвигаются сердито

Глухо ропчущей толпой.

Ветер, силу набирая,

Рвет листву, вздымает в высь

Пыль дорожную. Взлетая,

Листья мчаться, словно рысь.

Константин АМОСОВ

Имя его - Люцифер.

Наталья ИЛЬИНА

В сухом валежнике с корнями

Обзавелась себе гнездом

Пичуга с грустными глазами

И серым в крапинку пером.

И не было скромнее птицы,

Как тень порхала средь ветвей,

Но защищать гнезда границы

Бросалась грудию своей.

Никто малышке был не страшен:

Ни гад, ни хитрая лисица -

Ведь материнский гнев ужасен,

Хоть ты и маленькая птица.

Алевтина ПИСКУНОВА

Время уходит, времени нет,

Чтобы смотреть на закат и рассвет,

На птиц, что летают в небесной тиши,

На звезды, что падают в темной ночи,

На быстрый ручей, что течет по весне,

На солнце, что светит тебе, да и мне.

Весь мир как в тумане: Не время смотреть

На лица прохожих, - все надо успеть.

Живую улыбку и блеск милых глаз -

Мы все променяли на время сейчас.

Несчастные люди1. Ведь нам не успеть

В простых мелочах красоту разглядеть.

(Автор пожелал остаться неизвестным)

На месте, где кидали камни,

Появлялись горы, строились соборы,

Крестами подпирали небо.

Куда носили люди воду,

Там проростало семя.

Где жизнь была опасна и трудна -

Родники - в реки,

Мосты соединяют

берега реки, сливаются

Все чувства в каждом человеке,

А я соединила свои мечты, и

Появился ты.

Дмитрий ЗОТОВ

Тебя уничтожает ложь,

Сжигает на костре обид.

Ты вечно слаб, ты вечно ждешь,

Что совесть вновь тебя простит.

Ты думаешь, что сможешь жить

И прошлого победы видеть,

Но ты живешь, чтобы любить,

А не затем, чтоб ненавидеть.

СОНЕТ, НАПИСАННЫЙ УЧАСТНИКАМИ ПОЭТИЧЕСКОЙ СТУДИИ ПРИ ИГРЕ В БУРИМЕ

Ты много слов мне разных говорила,

Тебе не знал я, что сказать в ответ.

Ты говорила мне, что я - горилла,

Я ж, как дурак, читал тебе сонет.

Мне больше не страшны твои упреки -

( вернуться к содержанию номера )