журнал писателей России

РЕФОРМА ОБРАЗОВАНИЯ

В ДУХОВНО-НРАВСТВЕННОЙ СФЕРЕ

Подворье Валаамского монастыря

в Санкт-Петербурге

 Как-то мне невольно довелось услышать такой диалог:

– Папа, мы погуляем?

– А уроки?

– Так у нас же завтра пробный ЕГЭ по русскому!

– Тогда погуляйте, – сказал отец...

И тут я понял – нужно взяться за перо. Отправная мысль была простой – если бы школьнику предстоял бы экзамен в обычной форме (по билетам или вопросам), то желания погулять не возникло бы. Такая реакция на единый экзамен неожиданна. Все думали, что он будет внушать только страх и трепет. Но он рождает и безразличие... Суть же одна — он не вызывает ни доверия, ни участия, ни заинтересованности.

Когда я думаю об ЕГЭ-системе, у меня возникает чувство героя из известной сказки. Срубать головы новоявленному «дракону» бессмысленно – на месте срубленной появятся две новые. Тем более, что как местные, так и федеральные власти нам уже дали понять: против ЕГЭ идти бесполезно. Реформа должна состояться.

Что стоит за этой якобы железной неотвратимостью и холодной безапелляционностью? Только ли административная реформа? И что она нам несёт? Не является ли она разрушителем духовных основ нашего общества, ведущей к деградации его членов? И не противоречит ли она принципам демократии и свободы совести? Не лучше ли, продвигая всяческие преобразования, учитывать опыт, накопленный предыдущими поколениями? Нам не стоит забывать и ушедший ХХ-й век. Он наглядно показал всю жестокость тоталитарной системы, калечащей души людей. Всем нам необходимо помнить уроки нашей истории.

Все вышесказанные вопросы интересуют очень многих людей. И учителей, и школьников, и родителей... Надеюсь, что тех, кто связан с современным образованием в школе, заинтересует и моё мнение по этим непростым вопросам.

Размышляя о новой системе, думаю, что она несёт в себе определённые признаки тоталитарности. Мне лично, как священнику, по принципам действия она напоминает что-то вроде религиозной секты, характерно подменяющей истинные идеалы ложными, а второстепенные идеи утверждающей как наиважнейшие. Изначально реформаторы хотели обойти человеческий фактор в экзаменах. (Как будто мы не люди.) В результате – другая крайность, куда более опасная: механичность, антигуманность и бездуховность формирующейся системы.

Более всего поражает следующее – «низы» кипят негодованием, а «верхи» безмолвствуют. Некоторым вдохновляющим исключением стала эмоциональная реакция президента на некорректные варианты тестовых ответов в ЕГЭ по истории. Однако могу предположить – частный случай породит только частные меры. Наиболее вероятная причина в том, что РЕФОРМА РОССИЙСКОГО ОБРАЗОВАНИЯ ПО ПРИНЦИПУ ЕГЭ ИНИЦИИРОВАНА АМЕРИКОЙ и проводится с обоюдным пристрастием. Деньги на сей эксперимент в масштабах огромной страны (1 млрд. рублей за 7 лет) уже вложены и освоены, хотя и закончились. Но дело не завершилось... Школы в некоторых регионах собирают деньги с выпускников на пробные и дополнительные экзамены.

От «верхов», повязанных чем-то вроде смирительных рубашек и обязательствами перед Западом достойно влиться в общемировую систему образования, нам ожидать нечего: объективной, системной критики сверху не будет. Есть только один выход: требовать открытого, честного обсуждения реформы, вплоть до референдума.

Почему вдруг решено, что традиционное классическое образование в России худо? И почему выводы о качестве образования берутся на основе последнего, изможденного экспериментами периода, а не на опыте 60-80-х годов? Снижение общего уровня школьного и высшего образования за последние 20 лет очевидно. Но причины этого не в принципах традиционного образования, а в их забвении. В отказе от воспитательной работы в школе, в катастрофическом падении порядка и дисциплины, в целом ряде экспериментов над школой в период перестройки. Министерство образования, инициирующее эти преобразования, упрекает образовательную систему результатами своих же экспериментов и наносит новый удар по классическому образованию, которое выжило в трудное время и ныне готово к духовному возрождению. Единый экзамен внедряется в тело России не для каких-то изменений в системе образования, а для замещения духовных ценностей нашего Отечества машинным мышлением. Это напоминает действие смертоносного вируса, вторгающегося в живую клетку, чтобы заставить её жизненные силы работать на него, жизни в себе не имеющего.

Поэтому, нужно не заниматься слепым копированием западных систем, а, учитывая весь отечественный и мировой

опыт образования, идти своим путём. Уровень и качество образования могут повысить следующие меры:

– Введение в школах на государственном уровне обязательной строгой формы и уставов поведения и отношений;

– Создание идеологии школьного образования и воспитания на основе отечественных образовательных традиций и христианской нравственности. Введение уроков веры с учётом религиозной направленности;

– Организация в школах детских и молодёжных организаций духовно-нравственного и творческого характера;

– Усиление воспитательной работы в целом;

– Поддержка классических образовательных традиций творческого характера, когда главным фактором успешного обучения является живое общение учителя с учениками, а не сухое «натаскивание» по ЕГЭ-формату.

Пусть не удивляет читателя, что из вышеназванных мер больше дисциплинарно-воспитательных, ибо внимание – основа восприятия. А каково может быть внимание на предмете обучения у школьника, когда одноклассница, склонившись над партой, демонстрирует складки ягодиц? Парни-старшеклассники приноровились подтягивать девицам укороченные джинсы, употребляя определённую словесную формулу. Сможет ли проводимая реформа защитить чистоту и целомудрие? Да и волнует ли реформаторов школьная дисциплина, которая может ещё более пострадать в результате егэзирования образования?

Посмотрим в аспекте философском и мировоззренческом, как новая система воздействует на жизнь в традиционном образовании.

Изначально образовательные подходы и принципы обучения в России формировались на основе самобытности русской души, погруженной в правдоискательство, в познание сути вещей, в широту просторов русских и глубину внутренних созерцаний, в активное переживание религиозных, философских и социальных проблем (Толстой, Достоевский, Шмелев...) Всё это создавало предпосылки для формирования национальных образовательных подходов как широкомасштабных, творческих и духовных. А жёсткая форма единого экзамена – это продукт западного типа мышления, уз-кодифференцированного и рационалистичного. И она, на мой взгляд, призвана произвести насилие над русской душой. Нужно сказать, что форма, образ, дух нового экзамена совершенно чужды русскому национальному сознанию.

Для многих выпускников скоротечный рывок реформы стал стрессовым. Это заметно и психологам, и священникам. Один наш ученик «сдал» пробный экзамен по русскому языку едва на тройкку, Был огорчен. Да и преподаватели журили. Решили перепроверить результаты и не без труда... Оказалось, ученикам запрещено (?!) выдавать на руки их собственные работы. Получай сухие баллы. После двух недель проверок удалось выяснить истинную оценку – 4! Какой же смысл в ПРОБНОМ экзамене, если невозможно в рабочем порядке, на уроке разобрать его результаты? Вот так новый порядок отчуждает субъекта от объекта познания, фетишизируя процесс образования в самой ответственной его части – экзаменационной.

Экзамен! Традиционно он всегда бывал праздником знаний, завершающим этапом в процессе познания, всегда «подтягивал» знания, претворяя их в новое качество. После сдачи экзамена ученик или студент мог из «трепещущего» превратиться в «консультирующего». А ныне учащийся после сдачи экзамена вряд ли может поделиться новым знанием. Остаются только недоумения по поводу неясно или некорректно поставленных вопросов и смутные предположения, но разъяснить их некому... Бездушная машина ЕГЭ.

В подсознании экзаменуемых запечатлеваются целые блоки ложных ответов, надломанных истин и кощунственных вариантов. Истина может быть не найдена или угадана случайно. И это безнравственно по отношению к истине и честному познанию. Принцип единого экзамена противоречит органическому познанию мира. Природа, исследуемая человеком как объект познания, не дает нам ложных вариантов, но предлагает отыскивать истину внутри вещей. Природа не лжёт и ставит честные вопросы, в то время как тестовая часть экзамена несёт в себе до 70% обмана, остающегося необличаемым и нераскрытым. Делая тесты основой образования, мы совершаем страшную подмену: тест из рядового элемента в системе обучения становится главенствующим и тотальным. Представьте себе сознание экзаменуемого, который не смог найти правильный ответ. В его голове роятся «паразиты» ложных вариантов, относящиеся, возможно, к священным этапам истории или культурообразующим понятиям родной литературы.

Добротное образование вводит человека в область истины и просвещения, а ЕГЭ же ставит человека в тёмный лес гаданий.

Необходимо ставить вопрос о нравственной совместимости нового формата с предметами истории, литературы, философии и права, когда сама фиксация ложных ответов кощунственна. Многие положения общественных наук, литературной критики, политической картины мира и даже естественных наук не являются на сегодняшний день однозначными или не будут таковыми никогда. А это значит – их знание может быть выявлено только в результате устных обсуждений. ЕГЭ по литературе даже в третьей своей части, наиболее свободной и творческой, требует не развернутых, а свернутых и узких ответов. В тестовой же части даже «верные» ответы чудовищно огрубляют истину.

Что там, за галочкой в окошке? Только мудрый знает, как много сфер познания вращаются под знаком изменчивости. Вспомним споры о природе света в среде физиков; колеблющуюся ныне теорию относительности; подвергающуюся основательной критике эволюционную теорию.

Мировая история, а русская особенно, содержит в себе иррациональную составляющую. Понятие и чувство «исторического» очень тонко, духовно. Втиснуть «историческое» в рациональную систему означает убить правду истории. Аналогично «историческому» некая эк-зистенциональная составляющая присутствует в любом предмете изучения. Создатели же нового формата дерзнули совершить «чудо» всеобщей объективации, овеществления невещественного. Такая материализация ведёт к торжеству грубого позитивизма в образовании, а оно и без этого страдает от недостатка идеализма. Нельзя познавая убивать, уподобляясь биологу, изучающему животных только по трупам. Новая система, как позитивистская, являет собой антихристианскую тенденцию в образовании. Если Христос предлагает в Себе Самом и Своем учении Истину, которая делает нас свободными (Евангелие от Иоанна), то здесь мы сталкиваемся с чем-то противоположным: несвободой, навязанностью и ограниченностью. И они, присутствуя повсюду, ставят под сомнение предлагаемую истину.

Вопрос Достоевского «решён». Мучения Карамазова «закончились». ( Кстати, в «Братьях Карамазовых» Герман Гессе видел закат Европы.) Так глубокое нравственное переживание Дмитрия: «слишком широк человек, надо бы сузить» вроде бы и завершено в сторону «сузить». Европа не хочет закатываться без России.

Форма нового экзамена жёстко потребует вскоре соответствующих образовательных стандартов, программ и методик. Их пока нет, что создаёт определённый конфликт. Новый формат готов объявить войну и школьному правописанию: единичку надо писать без носика, двоечку – с прямым хвостиком, иначе компьютер не читает. Значит, надо начинать реформу с чистописания в первом классе.

И как тут с горечью не сказать: «Держись, родная школа! Отныне ты не мать детям своим. Ты лишаешься возможности выпускать своих чад. Реформа лишает тебя родительских прав в пользу компьютерной ЕГЭ-мачехи». Ребят с низкими способностями, наших дорогих двоечников и троечничков ждёт от школы неожиданный подарок: справка об успеваемости, если они не справятся с единым экзаменом. Но не только малоуспевающие ученики теряют интерес к знаниям. Сейчас и многие способные школьники теряют интерес к второстепенным предметам. Зачем вникать в предметы, по которым нет экзамена? Поэтому вероятно резкое снижение учебной и общешкольной дисциплины. Так ЕГЭ наносит невосполнимый урон авторитету школы. Ей отводится что-то вроде вспомогательной функции репетитора.

Подстройка образования под единый экзамен во многом сужает образованность, почти исключая рождение новых «Достоевских», «Ломоносовых» и «Менделеевых», предуготовляемых в системе всестороннего образования. А каково педагогам, отдающим своё сердце ученикам, вверять плоды трудов своих на суд автомату?

В заключении посмотрим на реформу в организационном смысле. ЕГЭ-организация быстро создавалась самостоятельно, отдельно от комитетов образования: свои офисы, свои сотрудники, своя бюрократия. Новая система только одним бочком прилегает к прежней системе комитетов, являясь для неё довлеющей и руководящей. Школа и так за последние годы обумажилась. Специалисты знают, чего сегодня стоят процедуры лицензирования, аттестации. А тут ещё целый ворох приказов, инструкций, прочих документов по ЕГЭ... До учеников ли здесь? До воспитательной ли работы? Современные директора и завучи поневоле становятся бюрократами из необходимости.

Министерство образования оказывается на гребне двойного обрыва. С одной стороны дальнейшее проведение реформы всё более абсурдно. И более того, может привести к социально-политическому напряжению среди молодёжи. С другой – завернуть реформу, значит расписаться в собственной несостоятельности и проматывании средств.

Во времена смутные прахом самозванца зарядили пушку и выпалили в сторону польских границ. Так русский народ ответил на западную экспансию. Ныне ещё не поздно зарядить «пушку» пеплом чужеродного экзамена и сделать залп отторжения в сторону Америки, страны заходящего солнца.

Иерей Александр,   

Священнослужитель   

Валаамского монастыря   

Санкт-Петербург   

( вернуться к содержанию номера )