журнал писателей России

Виктор КОКОСОВ

Когда Борис Анохин, тёмноволосый, ростом — выше среднего, ладно скроенный паренёк, отслужив четыре года на флоте, пошёл работать в ленинградскую милицию, многие знакомые удивились. Охота со всяким отребьем возиться! Страна ещё находилась в эйфории от полёта Юрия Гагарина, люди верили, что совсем скоро «на Марсе будут яблони цвести», хотя на работе, почте, дома макали стальные пёрышки в чернильницы, вместо шариковых ручек ещё часто пользовались химическими карандашами и носили в кармане двухкопеечные монетки,— чтобы звонить из уличных автоматов (а те иной раз нахально глотали «двушки», так и не соединив с абонентом). И профессия милиционера не входила в число престижных. Тем более, что первый секретарь ЦК КПСС Никита Сергеевич Хрущёв публично заявил: мол, скоро будет изобличён и публично осужден последний преступник…

Когда полковник милиции Борис Николаевич Анохин уходил на заслуженный отдых, в Санкт-Петербурге, как и в прочих мегаполисах, настала эпоха мобильников, компьютеров, электронной почты, уже никто и не пытался вспоминать имена всех космонавтов, а к путешествиям на орбиту стали готовить богатых туристов. Милицейская работа же по-прежнему не была предметом мечтаний молодёжи.

Но, как констатировал, покидая свой кабинет, Анохин, до публичного осуждения последнего преступника оставалось так же далеко, как до разведения марсианских садов. Технический прогресс заметно опередил духовный. И к прежним преступлениям — убийствам, грабежам, разбойным нападениям и кражам, добавились новые, более изощрённые. Сначала — вымогательства и рэкет, потом — похищения людей, террористические акты, рейдерские захваты предприятий и прочие мерзкие спутники развивающихся рыночных отношений.

Им, как могла и умела, противостояла милиция. И, надо признать, в общем и целом, получалось у неё это неплохо. В стародавнем противостоянии щита и меча равенство не нарушилось. Это главное. А в остальном… И в сыто-спокойные брежневские годы всякое случалось. Уж, кому-кому, а Борису Николаевичу это прекрасно известно.

Сейчас по любому телевизионному каналу крутят детективные сериалы, которые Анохин смотреть не любит — сплошная бутафория. В каждом — перестрелки, мордобой, снова пальба. А вот Анохин за тридцать четыре года службы в милиции ни разу не выстрелил. В него — да, стреляли. Когда работал заместителем начальника угро во Фрунзенском районе, могли даже убить. О чём напоминает медаль «За боевые заслуги»….

Дело было слякотным ноябрьским вечером 1975-го. Борис Николаевич вместе с шофёром Иваном Пановым вышел из здания Фрунзенского РУВД, располагавшегося в ту пору на Обводном канале.

— Смотри, Ваня, на улице — ни души,— вздохнул Анохин. — Все нормальные люди пришли домой с работы и отдыхают. А нам из-за этого негодяя ещё по району покрутиться придётся.

…Вся милиция города работала в усиленном режиме. Незадолго до ноябрьских праздников преступник напал на вохровца «Кировского завода» и отобрал «наган». Для середины семидесятых — происшествие сверхчрезвычайное.

— Все, говорите, дома сидят? — откликнулся Иван. — Да нет, товарищ майор. Вон какой-то парень с моста свернул, по набережной разгуливает. Проверю-ка на всякий случай у него документы.

— Давай. Как говорится, бдительность — наше оружие,— согласился Анохин и направился через дорогу вслед за шофёром, потому что поздний прохожий повёл себя довольно странно. Заметив шедшего к нему Панова, остановился, повернулся на сто восемьдесят градусов и быстро зашагал обратно к мосту.

— Милиция, предъявите ваши…— договорить Иван не успел. Выхватив из-за пазухи «наган», преступник выстрелил.

«Промахнулся»,— понял Анохин, когда подбежал и увидел, что шофёр вступил в борьбу с парнем, и попытался перехватить руку, сжимавшую револьвер. Но парень оказался очень сильным и успел вновь нажать на курок. Мимо. Они вдвоём уже завалили преступника, Панов всей массой тела придавил ему ноги, когда тот, понимая, что борьба фактически проиграна, третий раз нажал на спусковой крючок, пытаясь попасть в крутившего ему руку Анохина. К счастью, пуля вновь не задела Бориса Николаевича.

С Пановым они затащили задержанного в здание РУВД, которое покинули буквально четверть часа назад. Выяснилось, что именно он и отобрал «наган» у сотрудника ВОХРа.

А что до нелюбимых им сериалов… Такие сюжеты, какие — с участием Анохина — ставила милицейская жизнь, ни одному продюсеру-режиссёру-сценаристу не придумать. Например, спустя почти двадцать лет после выстрелов на Обводном канале Анохин, выехав на очередное место преступления, узнает в убитом… того самого человека с «наганом». И будет искать его убийц, и найдёт. Или же, в перестроечные годы, осуществит, по сути, военную операцию.

…Около полуночи полковник Анохин стоял на берегу и составлял план форсирования Невы в зимних условиях. Сам он рискнул бы перейти по февральскому льду — благо зима выдалась морозной. Но в Павлово-на-Неве Борис Николаевич приехал не один. На заимствованной в медвытрезвителе машине вместе с ним искать труп прибыли прокурор Фрунзенского района Михаил Фёдорович Попов, опергруппа, эксперт, понятые и убийца, заявивший, что разрубленное на куски тело он зарыл «на том берегу».

Всего несколько часов назад семнадцатилетний юнец сознался в убийстве деда, числившегося пропавшим без вести и объяснил: тело разрубил в ванной топором на куски, сложил их в чемодан и мешки, нанял машину, вывез на берег реки и закопал под деревом. Посовещавшись с прокурором, Анохин решил закончить дело в тот же вечер, вернее — в ту же ночь. И вот они на берегу…

Старший оперуполномоченный Виктор Хромойкин принёс из машины верёвку, намотал один конец на руку и первым ступил на лёд. За ним отправились начальник угрозыска РУВД Евгений Семенчук, потом Анохин, Попов, и по верёвочке вся «команда», включая убийцу.

Реку перешли благополучно, но противоположный берег оказался крутым, обледенелым и пришлось потратить немало времени и сил, чтобы на него взобраться.

В чистом морозном небе ярко сверкали звёзды. Сосны и ели, как на сказочных картинках, красиво присыпал снег. Но некогда было любоваться природой.

— Где закопал? — спросил преступника Анохин.

— Не помню.

— Найдём.

Страшное место обнаружил Семен-чук:

— Борис Николаевич! Тут под ёлочкой песочек на снегу.

— Копай,— протянул лопату убийце Анохин.

— Не буду.

То, что осталось от тела выкопали милиционеры. Оперативники вспомнили, что не привезли с собой носилки и, вновь перейдя Неву, сбегали в посёлок, одолжили лестницу. И, привязав на неё останки деда, потащили, как санки, через реку к машине. В город вернулись утром. Быстро изучив оперативные сводки, бегло просмотрев свежие газеты, в которых — привычное дело в перестройку — дружно ругали милицию, Анохин долго думал, глотая горячий чай в своём кабинете замначальника РУВД, как позвонить в маленькую квартиру на Пражской улице и рассказать бабуле, которая так просила найти её старика, где и в каком виде обнаружили тело. И что убийца — родной внук. Сделать это было куда тяжелее, нежели перейти замёрзшую реку…

Продолжение читайте в журнале...

( вернуться к содержанию номера )