журнал писателей России

МАЛАЯ НЕВКА

Журнал в журнале для детей и родителей

Николай Чагыс

ПОЧЕМУ ЗАЯЦ НА ЗИМУ ШУБКУ МЕНЯЕТ?

ОТЧЕГО У НЕГО ГЛАЗА КОСЯТ, А УШИ ДЛИННЫЕ?

В старопрежние-то времена Заяц, слышь-ко, большим озорником был: то лисёнка утащит, то – волчонка. Обижал малых! Да и старикам, слышь-ко, от него доставалось. Михайлу-то Топтыгина знаете? – ходит нога за ногу, косолапит. А всё почему? Да потому, что самого-то первого медведя, Михайлу Потапыча, от которого все медведи пошли, Заяц как-то на тропе встретил. Михайла-то возьми и не уступи ему дорогу, – думал: молодой уважит старика. Ан – нет! Налетел Заяц на Топтыгина, заломал его, с тропки в кусты столкнул. Хорошо ещё – в живых оставил, а то бы мы с вами медведей и видом бы не увидели в лесах, и слыхом бы не услышали!

Все в первозданном лесу Зайца боялись! Вы зубищи-то да когтищи заячьи видели? – То-то! Они всем нынешним зайцам по наследству от того первобытного зайца достались.

Однако, храбрец умирает один раз, а трус – тысячу. Храбрецу благодарная память потомков, трусу – позорное забвение. А на любую силу – всегда сила найдётся!

Шёл как-то по лесу первозданному, дремучему Дед Мороз – родоначальник всех Морозов, – а Морозы в те времена, слышь-ко, сильнющие были – нонешние-то им и в подмастерья не годятся, – слышит: плач да вой стоит. «В чём дело?» – думает. Подошёл поближе, глядь, – а это первозвери на полянке собрались и все на Зайца жалуются: ни одного нет, которого бы тот не обидел! Воют, рыдают, что делать – не знают: вот как он всех их запугал! Никто не решается идти Зайца воевать – каждому своя шкура дорога. Плакать – плачутся, да друг за друга прячутся. Дед Мороз не стерпел, говорит:

– Кто же так за свободу стоит?! Потому-то вас Заяц и обижает, что у каждого

«хата с краю»! Ладно, так и быть, – помогу. Покажу вам, ужо, как урок дать врагу.

Тут как раз и Заяц на шум явился. Выступает вальяжно; шуба чёрная, важная. Глазищами так и рыщет: кого бы обидеть, ищет.

Дед Мороз ка-ак за уши его взял, да ка-ак вверх поднял, ка-ак дохнул на него, – а у него дыхание изо рта от гнева клубами холодными валит, – так Заяц сразу и «Москву увидал» – лапами в воздухе дрыгает; уши от веса повытянулись; глаза от испуга по-выкатились, по сторонам головы съехали; всё его тело съёжилось-скукожилось, а шуба – то ли с перепуга поседела, то ли от инея побелела. И сказал Дед Мороз:

– Запомни, прохвост, – нельзя народ обижать! Отныне тебе и всему роду твоему всю жизнь дрожать: от потомков тех, кого ты обижал, спасаться; спать – вполглаза, – любой тени, даже своей, бояться! На прокорм тебе будут не мясные щи, а только трава да овощи! Зимой станешь голодать – кору с деревьев глодать. Почувствуешь, ужо, каково было тем, кого ты обижал! – сказал так и руку разжал. Перепуганный Заяц так и задал сгоряча стрекача, – только его и видели!

С той поры у всех зайцев уши длинные, кончики ушей, за которые Мороз их прародителя держал, чёрными остались на память, – чтоб ни один заяц того урока не забывал; глаза – косые; шубка на зиму белеет. Да и сам он стал маленьким, только задние лапы от прежнего его вида и сохранились: настолько они длиннее передних, что на бегу следы впереди оставляют.

Все волки и лисы стараются зайцам мстить, да только те научились хитрить: спят только днём, когда волки и лисы боятся нос из лесу высунуть; любой заяц перед тем, как на днёвку залечь, так свой след запутает-заплетёт, что не каждый хищник его по следу и найдёт! Да и шубка белая помогает – попробуй-ка белого зайца от белого снега отличить! А коли сверху враг налетит, зайчишка на спину кувырнётся и задними лапами дерётся: когти на них остры, как ножи. От задних лап подальше держись!

Однако, как Мороз ни силён, Весны боится и он: весной кончается его власть.

Как снег на полях тает, так и шубка заячья линяет, клочками на землю опадает. Поле от проталин становится пегим, а заяц – пёстрым. Сразу и не разберёшь: где заяц, а где снег ещё не сошёл. Косому это и хорошо: к земле прижмётся, лежит, а уши насторожит – они у него, как сонары, а глаза – выпуклые фары. Уши различают, откуда самый тихий звук идёт, – а глаза во все стороны сразу глядят – попробуй-ка к такому ушастому-глазастому подойти незаметно! Мал, да не плох: никто не застанет его врасплох!

А летняя шубка стала не чёрной, а серо-бурой, – охотникам не годится такая шкура, вот они его и не трогают летом.

Строго наказал Дед Мороз Зайца, но не смертельно при этом. Поэтому зайцы живут – не тужат. Однако, с тех пор со слабыми дружат. Никого теперь не обижают, за что в лесу все их уважают.

Вот и закончилась эта сказка. Кто меня слушал – тому сушек связка.

И я там был, деда Матвея слушал, да все сушки мои сосед скушал.

Виктор Васильев

ПРЕМИЯ

Как-то июньским вечером Лёвка и мама сидели на лавочке около дома. Мама читала ему стихи Корнея Чуковского про Бармалея.

И вдруг появился кот Барсик. В зубах он держал неживого мышонка. Барсик положил подарок к маминой левой ноге, а сам стал тереться об её правую ногу, примур-лыкивая: «Пррремия! Пррремия! Прррими пррремию!»

Мама сначала не заметила мышку и начала гладить кота, приговаривая: «Хоро-ооший, хороооший мой, лааасковый». А потом увидела мышонка да как закричит не своим голосом, да как вскочит с ногами на лавочку:

- Аааай! Ооой! Какой озорнииик! Я же умру от страха!

Кот отбежал в сторонку и стал ждать, когда мама начнёт умирать. А Лёвка не испугался нисколечко. Он посмотрел на маму снизу вверх:

- Ты не бойся, мама! Я же рядом! - и смело поднял мышонка за хвост.

- Какой ужас! Что ты делаешь? Брось сейчас же эту гадость! – приказала мама.

Но Лёвка не бросил. Он подошёл к Барсику, положил мышонка перед его носом:

- Ешь сам, Барсинька. Мама боится мышей, как разбойников.

Кот внимательно слушал Лёвку и мудро молчал – делал выводы. Мама слезла с лавочки:

- Что ты внушаешь коту, будто я боюсь разбойников?! Ведь разбойники не ходят с мышкой в зубах!

Она взяла Лёвку за чистую левую руку и увела в дом отмываться с мылом.

На другой день Лёвка и Женя делали запруду из песка и веток на маленьком ручейке. Они хотели пускать бумажные кораблики. И здесь их нашёл Барсик с новым мышонком в зубах. На этот раз он принёс подарок именно Лёвке за его ласковые слова накануне. Женя увидела мышонка, завизжала громче бензопилы и отбежала метров на десять. А кот с испугу забрался под куст сирени. Лёвка поднял мышонка за хвост, хотел бросить его коту. Но Женя закричала ещё громче:

- Не надо! Не надо! – и убежала домой, к бабушке. Она подумала, что Лёвка с мышонком за ней побежит.

- Странные женщины, - вздохнув, сказал Барсику Лёвка. – Мышкины бояки!

( вернуться к содержанию номера )