журнал писателей России

ОБРАТНАЯ СВЗЯЬ

Анжелика САНСАРА

Я рисовала город. Дома, улицы, прохожих. Вот дом с узорчатыми ставнями. ...Другой дом, с высоким забором. Мостик через реку, с проломанной дощечкой. Старательно выводя дощечку, представляла себе, как неудобно людям перебираться на другой берег реки по неисправному мостику. Я выдумывала людей – жителей города. Продумывала их характеры. Придумывала для них привычки, хорошие и скверные. Зачем мне это?..

Я не художник. У меня семья. Дети, муж. Собаки, кошка. Но с детства мечтала рисовать... Не сложилось, не получилось. А теперь, видать, время пришло... Мои дети выросли и разъехались, на работе сократили… Но мой муж со мной не развелся. Приезжает, оставляет деньги, уезжает к другой.

Вначале я плакала, потом стала рисовать. Я очень стараюсь, продумываю каждый мазок.

Вот трамвайная остановка. Маленькая, стеклянная. К ней по черным рельсам спешит красный трамвай. За трамвайной остановкой – булочная, при булочной - пекарня. Каждое утро в булочной продают свежий хлеб и румяные крендельки.

Люблю крендельки, их вкусно готовила бабушка. Ещё она замечательно лепила пельмени. В нарисованном мной городе уютная пельменная на шесть столиков находится в двух шагах от теплой булочной. А на перекрестке трех дорог - парикмахерская. Одна на крошечный городок, в котором всего несколько улиц. Напротив парикмахерской - фонтан, но он не функционирует. Временно, в нарисованном городе - зима, сугробы кругом.

Сейчас изображу падающий снег. Или завтра? Лучше завтра - устала. Собаки тявкают, хотят на улицу. Вот намотаю привычный круг по скверу, и - в постель. Перед выходом закину грелку под одеяло, пока я -с собаками, бельё прогреется. Вернусь, нырну с мороза в теплую кровать и… зажмурюсь от счастья. В городе, где я живу, тоже зима. Снега намело выше крыш!

Напротив моего окна - детский сад с игровыми площадками. На них стоят расписные домики на куриных лапках. Сугробы укутали их со всех сторон так, что и не подобраться. Да и некому подходить - сад закрыли на неделю. Минус тридцать.

Утро ленивое, холодное. Опять пойдет снег (наверняка). Никуда не выйду (точно). Дел много, должна закончить картину.

Села, уставилась в полотно, зевнула. Благодать. Наверное, счастье жить в нарядном городе, где мало людей, и все друг друга знают.

Нелегко рисовать падающие снежинки, но я задумала их еще вчера. И нужно изобразить снегопад именно сегодня, - завтра в гости зайдет Боря.

Он всегда приходит с бутылкой вина и конвертом. Вино мы распиваем за ужином, конверт я раскрываю после того, как он уезжает. Боря - щедрый человек. Хороший мужчина, просто моя соперница моложе меня на двадцать лет. Его понять можно.

* * *

Кристина была абсолютно счастливым человеком. Она ни на кого не злилась, ни от кого ничего не ждала. На жизнь не обижалась, а радовалась мелочам, искренне и восторженно.

Пошел снег, белый, пушистый. Снежинки легко парили на ветру... Как можно не восхититься прекрасной картиной?! Кристина загляделась. Медленно и тихо ложился снег на провода, крыши домов, мостик. Неожиданно над городом сгустились тучи. Синоптики всегда ошибаются: еще вчера они обещали легкие осадки. Начался обильный снегопад.

Кристина сидела у окна. Из ее окон хорошо проглядывался другой берег реки, городская площадь...

Когда Кристина была ребёнком, а папа - живым, вечерами, в Рождественские праздники, он сажал дочурку на широкие сани, и они ехали в сторону центральной площади любоваться нарядной елкой. Кристина любила блестящие елочные украшения. Папа завозил ее на санях под нижние ветки, и она трогала ручками стеклянный домик Бабы Яги, платье феи из фольги, перламутровые крылышки ангела...

Кристина боготворила папу... С ним ей жилось легче.

Вспомнив о нем, Кристина вздохнула. После себя папа оставил очень много тепла и дом с узорчатыми резными ставнями. Папа был мастер на все руки. Когда он ушел, наступил период одиночества.

Кристина откатила коляску от окна. Надо собираться, скоро прибежит Марфа, они поедут гулять. Кристина гуляла каждый день. В будние дни к ней забегали подружки, каждая -в свой день, они давно составили меж собой расписание, а на выходные заселялся Игорь.

Именно заселялся! С хомяком и кошками. До выходных еще далеко - она не увидит Игоря несколько дней.

- Кристинка! Такой снег! Сказочный! – Влетела Марфа. Ее шубка и шапочка, усыпанные снежинками, сверкали. – Смотри, они долго не тают! Словно нарисованные. – Марфа сняла одежду, встряхнула с нее мелкие бусинки подтаявшего снега, повесила вещи на крючок. – Ну, как ты? Всё приготовила для прогулки? А где твои любимые варежки?! Куда ты их подевала? – Марфа обожала командовать. Наверное, поэтому и стала школьной учительницей.

В парадном, где жила Кристина, - удобный спуск. Девушки легко выехали на улицу.

- Красота! – Взвизгнула Марфа.

Тучи разошлись. Выглянуло солнце, заблестел снег, заискрился.

- Ах, какой волшебный мир. - Кристина глотнула свежего воздуха. Ещё... И ещё!

- Ой! Ты что это себе позволяешь? -Марфа мигом округлила глаза и надула щеки. Она всегда переживала за Кристину. За её здоровье, за её самочувствие. - Вот только ангины нам не хватало!

- Какая ты смешная, Марфуша. - Кристина хихикнула. Она любила Марфу, и всех своих друзей, и Игоря... - Марфа, как ты думаешь, Бог есть?

Девушки гуляли по скверу. Укутавшись в шерстяной плед, который Марфа предусмотрительно положила в коляску, Кристина разглядывала высокие кроны старых парковых деревьев.

- Конечно, есть, Крис. - Иногда Марфа называла Кристину - Крис. Ей казалось, что у подруги длинное имя, а когда не терпелось быстро выложить новость или не хотелось упустить набежавшую мысль, имя стоило сократить, так думала Марфа. - Ведь кто-то же для нас придумал небо, солнце, снег. Всех нас... Бог обязательно есть, Крис. Нужно верить, милая. Без веры трудно, с ней - легче. Ты не отчаивайся, милая.

Девушки подъехали к скамейке, которую замело пышным пуфом сугроба. Марфа легко варежками разбросала воздушный снег, на расчищенное место положила картонную подстилку и, усевшись на нее, принялась болтать ногами.

- Забавная ты, Марфуша. Вижу, хочешь о чём-то поговорить, - Кристина приветливо улыбнулась подруге.

- Я замуж выхожу, Кристина.

- Это же здорово!

- Я вас скоро познакомлю...

Девушки обнялись. Они дружили с детства. Познакомились ещё тогда, когда Кристина ходила ногами.

- Если твой Бог есть, почему я - в коляске?

Марфа скрывала от подруги жениха почти до последнего момента, но скоро свадьба, далее тянуть некуда. У Кристины не было парня. Игорь - друг. Замечательный человек, волонтер.

- Кристина, всё ещё будет хорошо. Милая, поверь мне. Ты влюбишься, тебя полюбят. Просто для каждого - свой час.

- Иногда мне думается, что наш мир -искусственный. Что мы здесь все, как в аквариуме. Нас подкармливают, словно рыбок... Сегодня нам бросили чистый снег. Но на самом деле ничего нет! Ни этого неба, ни моей коляски. Всё это чья-то глупая фантазия, не более того, чей-то пространный вымысел!

Обратной дорогой Марфа еле тащила ноги. Конечно, инвалидная коляска тяжёлая, но… только бы Кристина не свалилась в депрессии, как случилось после смерти ее отца.

* * *

- Хорошая картина. Ты пишешь всё лучше и лучше!

- Я не пишу, а рисую. Пишут художники. Боря остался на ужин. Я знала, что он

любит, и приготовила для него фаршированные перцы. Они удались. Он вкусно поел, угодила. Наверное, его молодая женщина не умеет хорошо готовить, мне так думается. На такое рассуждение есть основания. Если бы я позволила, Боря приходил бы не раз в месяц к ужину, а гораздо чаще... Но это глупо, не правда ли? Здесь -кушать, там - спать. Облизывается... Потешный он.

- Пойдем, посмотрим полотно ещё раз. Он позвал, я пошла за ним. Я всегда

шла за ним. А потом он ушёл...

- Как у тебя терпения хватает? – Он рассматривал картину под разным углом, меняя ракурс.-Ты профессионально подошла к вопросу! Надо же, проработала все мелкие детали. Особенно получились узорчатые ставни синего дома.

- Я старалась, очень старалась. Там живет девушка.

- Ах, фантазерка! Девушка… Расскажи мне о ней. Какая она?

- Хорошая. Тонкая, красивая. Инвалид, она не может ходить. У нее отнялись ноги.

- Прости меня. Я виноват перед тобой, очень виноват. Может, ты здесь и не сможешь меня простить. Прости потом...

Боря верил в Господа, и верил в «потом». Что не помешало ему обманывать меня три года, а одним днём уйти. В трудный для меня час. Но я была благодарна ему за вместе прожитые счастливые дни. И за детей. Когда-то я прощу его, конечно…

- Тебе пора.

Опять одна. Снова - грелка, очень холодно в доме. Кошка потерлась о тапки. Пора спать.

Лежа, я ворочалась. Думала о картине.

* * *

Сколько было разговоров о море! Бескрайнем, манящем... Никто из присутствующих за столом никогда не видел моря, но были фильмы о нём, картины, книги.

- Я читал, что иногда, во время шторма, волны поднимаются в рост человека. И даже выше! - Олег, парень Марфы, восторженно вскинул руку вверх.

Кристине гость понравился сразу. Открытый, улыбчивый. «Славный парень», -решила она.

Игорь приготовил обед. Будучи хорошим кулинаром, он придумал много вкусностей. Ему хотелось побаловать в выходной Кристину и, конечно же, достойно принять гостей. Но для приглашенных, Олега и Марфы, он бы так не старался, это точно. А вот для Кристины... Очаровательная девушка. Добрая, искренняя, открытая. Человеческими качествами она очень нравилась Игорю. С ней интересно проводить время, для Игоря это важно...

Уплетая восхитительный десерт, компания мечтала: вот было бы здорово взять палатку, продукты, для Крис всё необходимое, чтобы она не устала в пути, и отправиться к морю...

- Может, весной. Поздней весной, когда хорошо прогреется воздух, и песок сделается горячим. Но летом - не стоит. Говорят, летом у моря слишком людно, - Слизав с

ложечки заварной крем, замерев на секунду, Марфа задумалась. Но быстро придя в себя, продолжила: - нет, лучше летом. Весной нельзя купаться, а летом - можно. Говорят, вода в море такая соленная, что даже те, кто не умеет плавать, не идут камнем ко дну...

- Летом ты будешь уже замужняя матрона, - Кристина почему-то вздохнула.

- Марфа – матрона, - рассмеялся Олег. И все рассмеялись тоже, представив Марфу напыщенной дамой. - Шикарную матрону я стану выгуливать мимо булочной, мимо пельменной, - Олег откровенно балагурил, всем было весело. Компания засиделась допоздна. В разговорах молодые люди то и дело вспоминали море. Когда гости ушли, Игорь спросил у Кристины:

- Ты бывала за переделами нашего городка? Раньше, хоть когда-то?..

Кристина насупилась. Разве путешествия для неё… Она с детства в коляске.

- Прости. - Игорь спохватился. - Весь вечер мы говорили о море. Мечтали о море, грезили им. Но никто никогда не видел море собственными глазами! Никто, никогда! А почему?!

Кристина нахмурилась. Не стоит искать ответы на сложные вопросы, и так слишком много проблем в этом мире, в её жизни. Закончатся выходные, Игорь уйдет, впереди - пять пустых вечеров.

Игорь мыл посуду. Осторожно водя мыльной губкой по хрупкому фарфору, он рассуждал:

- Недавно я разговаривал с родителями. Интересовался: бывали ли они за пределами города. И знаешь, что они мне ответили?! «О, милый, мы так любим наш город... Нет желания покидать прекрасное место». Представляешь, они никуда не выезжали, Кристина! Никогда!

- Ничего удивительно. Наш город замечательный, все жители к нему искренне привязаны.

Неожиданно Игорь швырнул в мойку недомытые тарелки и широко зашагал по комнате. Размахивая руками, он почти прокричал:

- Нас здесь кто-то держит!

- Ты о Боге? Кристина подъехала к Игорю, взяла его

за руку.

- Понимаешь, - ровно и тихо произнесла она, - а мне кажется, что наш мир - искусственный, созданный чьей-то мыслью, но на самом деле ничего нет. Нас - нет! Тебя нет, меня нет. И, если Он перестанет о нас думать, все вмиг исчезнет...

- Ой, ты загнула, Крис,- Игорь сразу успокоился. Даже пожалел, что начал разговор, и почти шепотом произнес: - Как это нет тебя!? Такой умной и красивой...

Кристина улыбнулась, ей захотелось обнять его...

- Я заварю нам чай. Он вышел в другую комнату. За ним

убежали его кошки.

«Если бы его кошки стали нашими кошками».

Игорь вернулся.

- Вот и чай готов, но вначале ты примешь ванну.

По субботам он помогал Кристине мыться, сама бы она не справилась. И никто из девчонок не справился бы. Когда-то из коляски в ванну ее перекладывал папа. Теперь - Игорь. Он очень хороший парень, волонтер.

* * *

- Она желает оформить наши отношения.

- Я дам развод.

- Люся, она хочет замуж, а в это время… Люся, я нашел странные записки.

Боря страдал. Его морщинистое лицо искажали болезненные гримасы. Жалко ли мне его? Отчасти, да...

- В записках: «Целую твои ножки. Целую твои ручки». Люся, у них что, отношения?

Что такое отношения? Если бы я знала. Мой муж за совместно прожитую жизнь не написал мне ни одной строчки, кроме: «купи сосисок и хлеба». Были ли между нами отношения? Дети были, да.

- У нее к тебе тёплое и серьёзное чувство, а с молодым человеком - лёгкий флирт.

- С чего ты взяла, что он - молодой человек?

Как его перекосило! Конечно же, он -молодой человек. Красивый, с накаченными бицепсами, а не обвислым животом.

- Может, тебе купить абонемент в спортклуб?

- Люся, ну какой, к черту, абонемент?

- А если бегать по утрам?

- Ты просто издеваешься надо мной. Думал, поймешь, поддержишь, но, вижу, что злобствуешь...

Ему хотелось выплакаться на моем плече. Не вышло. Ничего, переживёшь, милый. Мы все в этой жизни что-то переживаем. Спотыкаемся, падаем, поднимаемся и идем дальше. Вопрос: кому это надо?

- Люся, что мне делать? Спросить у нее? Пусть она ответит честно, да?

И с этим человеком я прожила жизнь…

- Боря тебе пора домой. Нужен развод -получишь.

- Люся, я не буду торопиться с разводом...

Скоро весна. На дворе оттепель, с крыш срываются сосульки. Их вовремя не сбили, теперь они падают. Вот рухнула бы тебе, Боря, одна на голову, и закончились бы вмиг все твои проблемы, но для тебя реалити-шоу только начинается. Кому-то нужны острые сюжеты. Драма и фарс.

Вошла в мастерскую. Задумалась над картиной, она не дает мне покоя. Как вдохнуть энергию в полотно?.. Знаю, необходим яркий штрих, удачный мазок...

Звонок. Он дергает, отрывает. Отложила кисть, закрыла мастерскую.

- Люся! Боря в больнице, - встревоженный голос Светы, моей давней подруги.

Первая мысль: «Накаркала! Боря ходит без шляпы. Острая сосулька пробила ему темечко». Ахнув, села на диван.

- Люся! Мне его барышня звонила. Борю увезли с сердцем. Ты поедешь к нему?

Почему я должна ночью мчаться в больницу?! Он мне кто?

- Да, Света. Спасибо. Конечно, поеду. Передвигаться по полупустому городу

легко, комфортно. В два часа ночи достопочтенные сограждане спят. И лишь редкие машины припаркованы к питейным заведениям. Интересно, какой контингент проводит время, принимая «на грудь»? Неудачники или счастливчики? Среднего здесь не дано, среднего быть не может. Только крайность: белое или черное. Среднестатистический человек, уткнувшись носом в любимую подушку, давно сопит. Ему незачем болтаться по сырому городу. Поежилась, после полуночи мне всегда холодно. Особенно зябнут плечи. Есть одно лекарство от замерзания - теплые мужские руки… Рассмеялась… Сколько кругом глупых реклам! Яркими вспышками мигающих огней они мельтешат перед глазами.

Магазин «Белоснежка». Буфет «Теремок». Сосисочная «Счастья вам». Абсурд расположился строго в ряд, но если посмотреть на информацию через призму надежд, если считать её правильно, откроется ли подсказка?

- Виски, пожалуйста.

Бармен уставший, испарина на лбу. Ночь - на ногах. Разве сегодня праздник? Пятница...

- Бармен, будь другом, добавь. Лысый господин в в лёгком пиджаке.

Он один.

- Бармен, плесни ещё...

Меня конкретно развезло, я не на шутку развеселилась. Подошла сама...

- Потанцуем?

- Здесь не танцуют.

- Тогда поехали отсюда.

Лёгкий пиджак заказал желтое такси.

- Куда мы едем?

- Ко мне.

- Ты живешь один?

- Нет. Но сейчас я отдыхаю. А ты? Ты живешь одна?

...Одиноких видно, тоска въелась в их зрачки. С одинокими никто не хочет связываться. но сегодня меня не вычислить. Я -Белоснежка.

- Как тебя зовут, Белоснежка?

- Забей на это. Тебе должно быть без разницы.

- Хорошо. Как скажешь, мне без разницы.

Из меня выкатился пошлый смешок, и я смачно языком облизала губы.

- Вот ты какая!

Мы вошли дом. Там были еще люди... Они громко хлопали дверями, сновали туда – сюда.

- Слушай, хороший человек, а давай, повторим. Белоснежка хочет выпить.

Мы выпили. Ещё и ещё. Он - ко мне. Я -за блузку. Вцепилась руками... Не дамся, и всё! «Почему?» Его жаркое дыхание. У меня же в голове: «Бедный Боря...»

Проснулась. Было или не было? На мне - одежда (блузка, трусы, носки). Значит, не было... Голова - вдребезги. В душ бы...

- А ты красивая, Белоснежка. - Он появился неожиданно. С нескрываемым любопытством взялся разглядывать женщину, далеко не бальзаковского возраста. -Ты мне сразу приглянулась, как только вошла в бар. Такая серьезная, сосредоточенная. Упилась целенаправленно... Что там у тебя случилось?

Он нагло улыбался, смакуя ситуацию.

- Мне нужно в душ.

- А вместе?

- А вместе - потом. Но с условием: ты не будешь задавать лишних вопросов.

- Принимаю любое твое условие, милая...

- А теперь - выйди.

Осталась одна. Кругом красота несусветная! Баночки, скляночки, душистые полотенца. Изумрудная ванна, сверкающие набалдашники золотых кранов. Изумительной работы подсвечники. Вздохнула, зажгла свечи. Сняла блузку, отстегнула искусственную грудь...

* * *

- Что есть Там, куда попадают после смерти? Должно – же быть Там хоть что-то...

- Душа. Остаётся душа.

- Тебе хорошо. Ты веруешь в Господа, Марфа.

- И ты верь, Крис. Просто верь.

- Я не могу. С тех пор, как пропал Игорь, я уже ничего не могу. Понимаешь?

- Ты принимаешь таблетки, которые прописал доктор?

Кристина с ненавистью оглядела свою квартиру. Игорь исчез три месяца тому назад. С тех пор девушка хандрила.

- Он вернётся, Кристина. Он обязательно вернётся.

- С ним что-то случилось, Марфуша.

Игорь пропал неожиданно. Без предупреждения. Никто не знает, где он, даже его родители. Они очень волнуются. Вечерами уходят на другой берег реки, доходят до последнего дома крайней улицы и зовут: «Игорь. Игорь!» И так уже три месяца...

- Это невозможно, Марфа. Весь город знает, как они страдают. Это ужасно, Марфа.

- В городе собирают попечительский совет. Его родителей не оставят в беде, о них будут заботиться. Ты же помнишь, в нашем городе живут исключительно добрые и хорошие люди. Они всегда проявляют участие к согражданам, попавшим в трудную ситуацию.

- Да, Марфуша. Но, если бы я могла ходить, то отправилась бы вслед за Игорем.

- Куда, Крис!? Куда!

- Зимой мы мечтали о море. Сколько было разговоров морозными вечерами о тёплом море! Пришло лето, и мы даже не вспомнили о нём. А у моря сейчас хорошо...

- Каждый занят своим делом, Кристина. Можно мечтать о чем-либо, думать... Даже планировать. Но череда рутинных дней засасывает... И человек вынужден выполнять именно ту функцию, для которой рожден. Нести свой крест.

- Об этом говорит тебе твой Бог?

- Приходи к нам, Кристина. Мы даем людям новый жизненный заряд. Тебе сейчас необходимы дополнительные силы, Кристина!

- Перед тем, как Игорь пропал, я слышала голос...

- Опять!?

- Да. Тот же женский голос. Он проявил недовольство. Беспокойство...

- Что говорил голос?

- Ничего... Вздохи... А на следующее утро пропал Игорь... В исчезновении Игоря виноват голос!

Впервые Кристина услышала голос в глубоком детстве. Незадолго до трагедии, что потом произошла с ней. Плакала женщина... Рыдая, она причитала... Ей было больно. Самостоятельно она не могла унять боль в груди, страшную боль и, вскрикивая, звала на помощь.

Кристина явно и четко слышала голос, словно женщина находилась рядом. Перепуганная девочка рассказала об этом папе. «Не к добру это», - тогда печально произнес он и оказался прав. Вскоре у Кристины отнялись ноги. Позже, совершенно случайно, в одной захудалой книжечке, она прочитала откровения некого доктора – медиума М. Маршала, мол, он тоже слышит голоса и даже изучает их. По его разумению, голоса доносятся из параллельного мира, где обитают духи...

Кристина с пренебрежением относилась к глупым книгам и к людям, желающим заполучить славу раздуванием дешевых интриг. На щекотливую тему у Кристины была своя точка зрения и личный опыт. Голоса повторялись, прослеживалась некая система в их появлении. Чаще всего они возникали ночью, после полуночи... Стенания... Причитания... Проклятия... Один и тот же голос! Женский... Иногда он разрывал Кристине душу... Приходилось затыкать уши ватой, только бы не слышать! Своих забот достаточно...

Марфа ушла. Закрыв за ней дверь, Кристина суетливо взялась искать потрепанную брошюрку сомнительного доктора. На первой странице, перед оглавлением, были указаны контактные телефоны автора статьи, Кристина помнила об этом. Конечно, она не верила, что некий доктор М. Маршал сможет помочь в данной ситуации, но навести на правильные размышления, дать зацепку в запутавшихся рассуждениях…

- Доктор Маршал давно умер. А кто его спрашивает?

Кристина положила трубку. За окном начался дождь, легкий летний дождь. Он прошел скоростным ливнем. После дождя над мостом зависла радуга.

«Какие красивые декорации, - сидя в коляске, разглядывая через широко распахнутое окно сочные краски новорожденной радуги, размышляла девушка. - Нас вписали в замечательные пейзажи. В сказочно-восхитительные картинки... И никто не позаботился о нашем душевном равновесии, спокойствии».

Кристина расплакалась. Радуга растворилась, словно её никогда и не было... Так исчез и Игорь.

По мосту, спотыкаясь о разбитую дощечку, заспешили люди. После ливневого дождя горожане отправились по делам. На другой стороне реки много муниципальных заведений: гордской совет, городской банк. И городская больница тоже... При больнице - флигель. Жёлтый, с красной черепичной крышей... Кристине рассказывали о нём... Говорили, что там не хуже, чем дома... И что человеку-инвалиду лучше находиться под постоянным присмотром медицинского персонала...

«Мы и так под пристальным наблюдением! Кто-то смотрит на нас из невидимого нами мира. Нет, добровольно я не сдамся. Чтобы моя жизнь прошла в окружении колясочников... не бывать такому! Мне необходим Игорь! Я хочу счастья!»

Внутри всё клокотало! Кристина быстро отъехала от окна. Делая резкие круги по комнате, она металась. В гневе, натыкаясь колесами коляски на стул, стол, диван, громко кричала: «Эй, ты! Верни мне Игоря! Знаю, ты во всём виновата! Кто ты такая, черт бы тебя забрал?!»

Эмоциональный приступ длился долго. Разболелась голова... Засосало под ложечкой...

«Таблетки... Их необходимо выпить! Без них уже не справиться... Доктор велел принимать антидепрессанты».

Горсть. «Можно сразу... Тогда – конец...» Отложила... Вернулась к телефону, снова набрала номер... Услышала:

- Доктор Маршал подготовил преемников. В клинике есть специалисты по снам. Вы хотите записаться на приём?

Сны. Когда-то людям снились яркие сны. Необычные явления наблюдались с незапамятных времен... Свидетельства тому – старые книги, в которых написано: из века в век горожане видели сны, вносящие в реальную жизнь хаос и смятения; будоража мозг сочными видениями, они просверливали острым чувством неудовлетворения простую налаженную жизнь. Проснувшись, смакуя наяву призрачные картинки, люди совершали необдуманные поступки - покидали границы города... И... исчезали...

Руководство города приложило немало усилий, чтобы упорядочить сны добропорядочных сограждан. С решением проблемы - блокировкой цветных снов, у людей пропало желание нарушать четко обозначенные границы объяснимого и допустимого. Но иногда… В редких, исключительных случаях…

- Я хотела бы узнать, не обращался ли мой друг в вашу клинику за помощью. Мой друг исчез... Три месяца тому назад.

- Клиника не вправе распространять информацию о клиентах. Всё строго конфиденциально. На приём будете записываться?

* * *

У волшебника было всё: голубой вертолет, исполнители поручений, связи, деньги, но абсолютно невидимое, самое важное, отсутствовало. Нет, я не о душе. Алик не умел любить... Это терзало...

Он принял меня такой, какой я была... И жалел. Я же хотела любви! ...Ах, как он старался сделать меня счастливой! Возил по свету... Баловал, потакал... Возносил!

Это была его идея, с выставкой... У меня мало картин... Я - начинающий художник. Но он настоял. Он говорил, что все мои полотна - прекрасны! Особенно ему нравилась картина «У моря». Увидев её впервые, он не смог скрыть нахлынувших чувств...

- До того, как ты вошла в мою жизнь, я был бесконечно одинок, - потом произнес он, потрясенный до глубины души картиной. - Ты так хорошо передала одиночество... А эта бездомная собака, прибившаяся к ногам путника, лишь подчеркнула пустоту окружающего мира...

- Как ты понял, что она бездомная? Как догадался, что собака не принадлежит человеку?! Она ведь шагает рядом, почти путается под его ногами...

- Слишком рядом... Словно это ее последний шанс.

- Мне тоже нравится, как получилась картина...

- Малыш, у тебя все картины хорошие. «Город весной», «Город летом». «Радуга над мостом». Знаешь, я слышал об одном художнике. Мне о нём рассказывал папа. Я был тогда совсем маленький. Художник зациклился на одной теме: он изображал больницу... Он так хорошо передавал страдание на лицах больных... Нервное напряжение докторов... Что не мог переключиться ни на что другое! Больница стала его излюбленной темой. Она его и прославила... И погубила.!

- Как это?

- Ему стали сниться персонажи картин... Во сне они нападали на него, с лицами, искаженными гримасами боли и злобы... Ругали его, надсмехались над ним.

- Ужас какой-то... С ума можно сойти!

- Он и сошёл...

- Откуда ты знаешь такие подробности из жизни малоизвестно художника?

- Эта история моего дедушки. Я никогда не видел его... Появился на свет уже после его кончины... Кстати, картины сохранились, их принял краеведческий музей города, откуда дед был родом.

Перед выставкой я закрылась в мастерской. Волнение переполняло меня... Никого не хотелось видеть... Даже детей, (они приехали по случаю маминого звездного часа), но с ними я встречусь позже...

В состоянии натянутой струны (мозг накалился и взбудоражился), зная, что проведу ночь без сна (лихорадило), принялась за новое полотно...

Город. Голые деревья напротив резных ставен окон... Скользкими ветками они бьют по грязному стеклу... Только что прошел дождь, последний ливень осени. Скоро зима... По нервному состоянию природы видно: вот-вот выпадет снег. Даже по унылому лицу девушки, прилипшей носом к стеклу (ей тяжело), остро ощущается дыхание зимы...

Зима - чистый лист! Время перемен. Всё, что не сложилось, выдуется порывистым ветром... Всё, что приносило боль, скроет девственный снег...

Давно перевалило за середину ночи. Стрелки часов наматывают круги... Выдохлась. Работать, не понимая, где ты, по какую сторону полотна, в реальном мире или в вымышленном, - колоссальная трата энергии... Лицо девушки удалось.

В моей мастерской - диван. С чувством полного удовлетворения рухнула на подушку. Сомкнув веки, задумалась о картинах. Правильно ли их разместили? Картины должны следовать одна за другой... Нужно соблюсти хронологический порядок их создания, только так проступит связующая нить! А впрочем...

* * *

...Вязкий песок. Проваливаются кроссовки, их засасывает. Ничего не изменить! Не хватает сил вернуться... Нет дороги назад... Она стерлась, словно ее никогда и не было...

Пристала собака, бездомная... Ей ничего не надо мирского: есть, пить... Она существует одним желанием - только бы не прогнали...

Скоро ночь. Солнце коснулось залива... Огненный шар в последний серый миг окрасил багровыми тонами линию горизонта...

Буйство красок не взволновало человека... Он обречен! Идти, шагать... Увязать, пробираться... Он – странник...

* * *

«Сука! Верни мне Игоря!»

Вздрогнула!.. Голос был четким. Яростным. Злобным! Я его слышала, хоть и спала... Голос был вне сна! Именно он меня разбудил.

Резко проснувшись, не сразу вспомнила сон. Только потом, пропустив не одну чашку крепкого кофе, поняла: приснился странник. Вымышленный персонаж... Герой картины «У моря».

Ах, Алик! Это всё твои россказни... Но голос!..

* * *

Выставка удалась. Тщеславие распирало меня изнутри. Обо мне напишут в газетах, в журналах! Алик пригласил на званный ужин нужных людей. Через них он организует продажу картин. Я стану богата! Сказочно богата! Боря, я утерла тебе нос!

Как ты там, мой бывший муж? Слышала, у тебя родился малыш. Интересно, чей он сын? Того, молодого и красивого? Или, всё же, он - твой? А-а-а... Ты не хочешь знать... Так легче.

Но почему ты не пришел меня поздравить? Отчего даже не позвонил? Если бы не ты, никчемный Боря, я бы в этой жизни... В самый трудный для меня час, когда отняли грудь, ты ушёл... И отнял всё... Веру. Надежду. Любовь. Оставив взамен боль, предательство, страх...

Много вечеров я проплакала, проклиная эту жизнь... Тебя, плюгавый человек. Сколько моих горьких слёз увидел созданный мною город...

Мне хотелось сотворить рай! Где-то... Для кого-то... Я старалась. Дома города получились пряничными. Такими славными, что люди, случайные посетители выставки, не могли оторвать от них глаз! Но вдохнула ли я в полотно счастье? Могла ли я вдохнуть в него чистую энергию, когда задыхалась сама?.. Спасибо тебе, Боря, паршивец и мерзавец... Если бы не твое предательство... И всё-таки, я состоялась! Наперекор всему...

- Люся, ты чего? Плачешь?

Алик обнял меня, прижал к себе. Он жалеет меня... Знаю... Никогда не оттолкнет. Чувствую! И он боится одиночества. Я для него, что бездомная собака с картины... Путаюсь под ногами.

Выдула нос. Вытерла слёзы.

- Помнишь, ты рассказывал мне о своем дедушке, художнике?

- Конечно.

- Ты думаешь, меня затягивает придуманный мной город. Ответь честно, да?

- Нужно попробовать что-то ещё. У тебя получится, малыш.

Я не рассказала Алику про голос. Нет. Моя жизнь только наладилась. Есть мужчина, который принял меня такой, какой я стала. Пусть он не любит меня, но он проявляет ко мне жалость, сочувствие. В конце – концов, он заботится обо мне! Может, этого достаточно…

* * *

Кристина сидела у окна. Прошел ливень... Он выпачкал стекло. Много месяцев минуло с тех пор, как пропал Игорь... Кристина не могла принять ситуацию, как данность. Ей хотелось её разрушить. Изменить! Одним движением руки, одним мазком кисти.

На день рождения ей подарили мольберт, треножник, кисти, краски. Хорошие, милые, добрые старые друзья, они по-прежнему для неё старались... Марфушка в положении. Жизнь продолжается... Жизнь без Игоря.

В порывах отчаянья Кристина ругала этот мир! Злилась и гневалась на несправедливость. На фальшь, клоунаду! Она пыталась докричаться до Господа! Но потом... прислушивалась. И слышала... женский голос. Радостный, счастливый. Она слышала смех! Звонкий, заливистый. Она слышала!!! И надеялась, что услышат её!

Почему-то Кристина знала, что голос имел прямое отношение к исчезновению Игоря! «Знала», - конечно, не совсем точное слово. То, что он появился перед тем, как пропал Игорь - слабый аргумент причастности голоса к несчастью.

Чутье... Внутреннее... Интуиция! На интуицию можно опираться без аргументов и фактов. Без знаний. Именно она, интуиция, подсказывала: во всех бедах и злоключениях виноват голос! И в том, что отнялись ноги. И в том, что ушел любимый. Где он? Что с ним?..

«Сука! Верни мне Игоря! Я без него задыхаюсь!»

Грязное стекло. Его не почистили в конце лета, пропустили момент... Резко наступили холода. Окна остались пыльными... Теперь, после сильного дождя, они в странных потёках...

Есть люди, которые умеют читать по руке. Разве нет умеющих... читать потёки? Вот дорога. Кривая... Путник... Усталый. Собака... Поджала хвост.

Кристина заскулила в голос! Говорят, если сесть за полотно и увлечься творческим процессом, то реальный, гнетущий мир... отпустит. Его можно будет оставить позади себя, хоть ненадолго...

Каким-то образом, при глубоком погружении, наша сущность перемещается в иное измерение, туда, где легче. Краше.

Падают листья. Яркость красок парковой аллеи будоражит сознание, но девушка уныло прислонилась к стволу старого дерева. Она ждет кого-то. Замерзли руки, съежились плечи...

* * *

Давно не посещала провинциальные города. Не было надобности. Сойдя с поезда дальнего следования, с лёгкостью домчавшего нас, жителей мегаполиса, до уездного захолустья, проявила обывательское любопытство: чем живут в узком, затхлом мирке люди?

- Люся, ты действительно хочешь подарить свою лучшую картину непопулярному музею? Милая, ты можешь еще передумать...

- Музей хранит полотна твоего деда! Алик, для меня большая честь разместить здесь одну из своих картин.

К нужному зданию мы шли пешком (в городе отсутствовал таксопарк). Хотелось своими глазами оценить краеведческий музей, убедиться в том, что в новом доме, на новом месте картине будет хорошо. Не сыро...

За картину я переживала. «Девушка у окна» далась с трудом. Много месяцев подряд, пока я работала, меня преследовал женский голос. Он приходил ночами... Нет! Нужно сказать иначе. «Приходил» - слишком простое слово для необъяснимого явления. Голос возникал! Из неоткуда. А зазвучав, он кричал! Ругался! Обзывал грязными словами. Глумился надо мной...

Иногда я слышала стон. Глухой, надрывный... Это невозможно, как страшно! Да, я хотела избавиться от полотна! Отвезти его в глушь-таракань! Чтобы не видеть! Не слышать! Забыть...

Как только я закончила картину, её пожелали купить состоятельные люди, знакомые Алика. В мастерскую они пришли с пятилетним ребёнком. Глядя на полотно, девочка расплакалась. Неудобно получилось...

Больше мы картину никому не предлагали, но оба чувствовали, она - лучшая! Дорогая. Стоящая. Алик хотел вывести её за рубеж, но я решила отдать полотно в краеведческий музей. Мы написали письмо. Долго ждали ответа. И вот бредём по городу, откуда его дед родом. Дома старые, обветшалые, покосившиеся. Некоторые - заброшенные. Жильцы съехали... Разбежались, рассыпались по большим и перспективным городам.

Унылый городок. Неужели в умирающем городе существует музей?! Верилось с трудом. Но вскоре мы подошли к строению, на котором красовалась вывеска «Краеведческий музей».

Старинное здание (с парадным подъездом, флигелями). Музею очень много лет. Его открыли после революции, в двадцатом году. Некоторое время он активно просуществовал, а потом - упадок. Второе дыхание музей получил в шестидесятые. Именно тогда дед Алика и передал ему свои полотна. Затхлому музею он бы их не предложил, мне так думается.

А я... Мне просто необходимо избавиться.

Мы пришли в неурочный час. Но нас ждали. Директор музея (тучная дама с перекинутым через плечи широким расписным платком «а-ля русский стиль») лично взялась проводить экскурсию. Хвастливо рассказывая про богатый литературный отдел, разместившийся в дальнем отсеке старого флигеля, она словно специально уводила нас от цели (если информация путеводителя по музейным экспонатам достоверна, то картины находятся на втором этаже трехэтажного здания). Потом она завела нас в полуподвальное помещение с тусклым освещением, где нам пришлось ознакомиться с историей города. Просмотрев фотографии, старые, потертые, разного периода времени, я поняла, что город не всегда был обветшалым. Некогда он выглядел достойней, чем сейчас...

- Перестройка сгубила провинциальные городки. - Алла Владимировна, директор музея, тяжело вздохнула и плюхнулась в кресло с богатой инкрустацией (музейная достопримечательность, между прочим). -Когда-то наш городок славился своими пекарнями. В городе выпекали такой вкусный хлеб, что за ним специально приезжали люди из районного центра, словно у них не было своих пекарен, а ведь были... - Директор счастливо улыбнулась, вспомнив прошлое. - И крендельки. Ой, какие были шикарные крендельки! Вам такие замечательные крендельки и не снились.

Она разговаривала с нами несколько фамильярно. Так вести беседу могут лишь в провинции. Открыто. Простодушно, без подтекстов.

- А вы, смотрите, смотрите. Там еще открытки есть. Очень большая коллекция открыток. Вам, как художнику, должно быть интересно (ее любопытствующий взгляд оценивал мое замшевое пальто). На старых открытках запечатлен город до революции. В царские времена наш городок был, словно нарисованный. Правильный и продуманный. Горожане гордились его архитектурными постройками. Раньше строили хорошо, на века. Не то, что сейчас... Но из старых строений сохранились лишь больница, да наш музей. Две войны пережил город, не шуточное дело!

Я листала открытки. Просматривала фотографии с изображением города. Их города... И видела свой... город, вымышленный! Придуманной мной! Только мной, одной...

- У нас есть архив. Он хранит множество безделушек. По ним можно проследить рассвет и падение русской провинции. Существуют и каталоги, где собраны фотографии картин, некогда украшавших стены нашего музея. Раньше при музее часто организовывались выставки, не то что теперь. - Она умолкла. Заерзала. Раскрыла рот. Собралась духом, и выдала: - Во времена перестройки часть картин пропала... В основном, похитили полотна вашего дедушки, увы... (Не мигая, она уставилась на Алика). Понимаете, разные люди работали при музее в шаткое время, а охраны - никакой. Пропали лучшие картины.

Вот оно что... Может, развернуться и уйти?

- Но одна, самая достойная! Я сохранила её! Пойдёмте, покажу: «Портрет доктора М. Маршала».

Старый. Седой. Умный. Глаза подвижные. (Как можно было это передать?) За его спиной - больница. В два этажа. И маленький флигель с красной черепичной крышей. На заднем плане картины - панорама города. Пряничные домики...

Я сжалась... Даже скуксилась... Алик это заметил.

- Мы зайдем завтра. Моя жена устала с дороги... Простите нас.

Широкие плечи под расписным платком удивленно передернулись.

На улице весна растормошила застывшие чувства. Я взяла его за руку.

- Не оставь меня, - тихо проговорила я. - Со мной что-то не так, - почти простонала.

- Ты напряжена, Белоснежка. Не переживай, я не оставлю тебя. Никогда.

Мы шли через мостик. Неожиданно под ногами зычно хрустнула слегка проломленная дощечка...

- Как ты думаешь, в этом мире допустимы случайности?.. Или все предопределено.... Прописано... Любой штрих. Шорох. Мелочь.

- Каждое движение прописать невозможно. Нужно быть о-о-чень хорошим мастером, чтобы грамотно отобразить многообразие сложного мира. Думаю, таких живописцев нет. Прости, милая.

- Значит, хоть что-то... мы совершаем самостоятельно... Нечто совсем незначительное...

- О чём ты, родная?

Впервые Алик сказал мне «родная». Под мостом шумно затрещал лёд. Смогу ли я достоверно передать волнение просыпающейся реки – протяжный, первобытный гул?.. Я знала свою последнюю картину. И ничего не могла изменить... Я - инструмент чужой мысли.

Маленький провинциальный городок был разделён на две половины. Перейдя мост, мы оказались по другую сторону реки, где сохранилось старое здание больницы. И флигель... Мне захотелось вглядеться в окно, через которое много лет подряд смотрела одинокая стареющая женщина-инвалид...

Санкт-Петербург      

( вернуться к содержанию номера )