По моему
глубочайшему убеждению, поэт Виктор Алексеевич Тихомиров – редкое и неординарное
явление в нашей отечественной поэзии. Начать с того, что более двадцати лет
(с 1980 года!) поэт стучался во все двери наших журналов и издательств и, как
правило, получал, мягко скажем, неблагожелательные ответы литературных консультантов
и многочисленных редакторов. В чём же дело? Ведь стихи Виктора Тихомирова, вполне
“профессиональные”, не были ни “бунтарскими”, ни “бесцензурными”… Просто он
писал свободно и легко, как, скажем, поют лесные или полевые птицы. Пел негромким,
но очень своеобразным голосом. Интонации у поэта, как нетрудно убедиться всякому
посвящённому в нашу поэзию, не заемные.
Он, как правило, всегда краток, мозаичен, но эта “мозаика” рождает
своеобразный поэтический эпос нашего непростого времени. Уже одно то, что в
течение двух лет поэт выпустил в свет четыре объёмистых томика стихотворений,
обращает на себя внимание. Другими словами, рухнули какие-то неведомые барьеры,
и случился беспрецедентный в нашей современной русской поэзии необыкновенной
силы лирический прорыв!
“Тихая лирика” Виктора Тихомирова сродни первым стихам Николая
Рубцова. Я не хочу сказать этим, что Тихомиров учился или тем более “подражал”
Рубцову – нет, просто у них единые сельско-русские истоки.
Вячеслав КУЗНЕЦОВ
* * *
Россия спит. Мы верно ей служили.
Нам на роду написано – служить!
Мы души, словно головы, сложили,
Чтобы потом и головы сложить!
Разрушено гнездо большое наше,
И нету места больше мужику,
А он живёт. Привычно землю пашет.
На всё плюёт. И верит пятаку.
Нескладный век Россия доживает.
Любой голодный – в сущности бандит!
И пахарь тот, что дело туго знает,
Сажая хлеб, без хлеба сам сидит.
Какое счастье – вырваться из плена
Родной земли. И на закате дней
Поверить в то, Что силам злым измена
Не есть измена Родине своей!
* * *
Звоню тебе.
Твой номер занят.
А рядом парковый уют:
Там тополя листву чеканят
И людям даром раздают.
Звоню тебе.
Но занят номер –
Гудки бесчинствуют, как плеть…
Я от тоски ещё не помер,
Но ведь недолго умереть.
А мозг вовсю рисует сцены
Твоих коварнейших измен…
Я исключить готов измены
Навек из всех любовных сцен.
Ревную. Мучаюсь. Страдаю.
Кошмары прут со всех сторон.
…К тебе я срочно выезжаю,
Разбив о стенку телефон.
* * *
Не поддамся на твою уловку –
Ни ругать не буду, ни корить…
Лес надел зелёную спецовку,
Солнцу путь спешит скорей открыть.
Люди тоже, словно семафоры,
Друг у друга встали на виду.
Я сегодня сяду в поезд скорый
И в другом столетии сойду.
ДОБРАЯ ПРИМЕТА
Любил я женщин. Очень и не очень.
И не любил хозяйствовать в дому.
На луг накинул кто-то фартук ночи
С большим костром, пришпиленным к нему.
Бесился ветер. Шевелились тени
Хмельных людей, присевших у костра.
Спасёт ли кто меня от потрясений
В краю берёз, где жизнь людей – игра?
Спасёт ли кто от злобного навета,
От зависти, которая черна?
Костёр вдали – как добрая примета,
Я лишь ему завидую сполна!
* * *
Вдоль речки хаты неказисты.
На брёвнах – выставка опят.
И облака-аквалангисты
Рекой плывут теченью вспять.
Они плывут. И плыть им трудно:
Волна несётся за волной,
И малый остров, словно судно,
На якорь встал в дали речной.
А в небе чайки очумело
Вершат космический полёт…
И гимн земле выводит мелом
Упавший в небо самолёт!
* * *
Упала ложка чайная,
И надо ж, вот дела:
Печальная, случайная,
Ты в дом ко мне вошла.
Как будто бы за окнами
Пошёл на убыль свет:
Тебе, моя залётная
Любовь, большой привет!
На стуле платье брошено.
Пора ложиться спать.
Как будто запорошена
Простынкою кровать.
С тобою мы, с хорошею,
До полночи не спим
И свежею порошею
Летим, летим, летим…
* * *
Донесу за просто так
Бабке встречной ношу.
Солнце – огненный пятак,
Прикурю и брошу.
Чай покрепче заварю
Из каких-то шишек.
В Сугорово натворю
Разных дел-делишек:
Дом построю на бугре
И куплю машину.
На вечерней на заре
В небо сеть закину!
Мне уловы ни к чему –
Просто хулиганю…
Самогоночки возьму
Да скорее в баню
Заберусь. Какая блажь!
Как на юге, жарко.
За такое всё отдашь –
Ничего не жалко!
* * *
Туман вдоль речки – хоть коси!
Туманом выстланы овраги.
Толпою нищих по Руси
Бредут берёзы-бедолаги
На самый дальний свет в окне,
Где лишь едва приметны лица,
Где дремлет в озере на дне
Луна – ночная кобылица!
Я из земли ростком пророс.
Да так ростком здесь и остался!
На соке плачущих берёз
Мой грустный голос настоялся!
* * *
Всё привычно и обычно:
Дом. Сарай. Теплица есть.
По утрам здесь солнце лично
Мельтешит. Какая честь!
Есть гармонь у дяди Феди –
Очень важный инструмент.
Собрались с утра соседи
На аккорд – в один момент.
Щуря глаз Петровой Райке
(Как бы не было греха!),
Вышел дедушка в фуфайке
На крыльцо. Рванул меха!
Праздник здесь зацвёл, похоже,
Все поют, как соловьи,
Ведь в деревне нет прохожих,
Все прохожие – свои!
-2004.jpg)
По моему
глубочайшему убеждению, поэт Виктор Алексеевич Тихомиров – редкое и неординарное
явление в нашей отечественной поэзии. Начать с того, что более двадцати лет
(с 1980 года!) поэт стучался во все двери наших журналов и издательств и, как
правило, получал, мягко скажем, неблагожелательные ответы литературных консультантов
и многочисленных редакторов. В чём же дело? Ведь стихи Виктора Тихомирова, вполне
“профессиональные”, не были ни “бунтарскими”, ни “бесцензурными”… Просто он
писал свободно и легко, как, скажем, поют лесные или полевые птицы. Пел негромким,
но очень своеобразным голосом. Интонации у поэта, как нетрудно убедиться всякому
посвящённому в нашу поэзию, не заемные.