журнал писателей России

Виктор КОКОСОВ

С "ЛЕЙКОЙ" И БЛОКНОТОМ

Через Неву построили новый - вантовый - мост. Строители готовились к сдаче объекта. Среди сотрудников фирмы, занимавшейся монтажом инженерных коммуникаций крутился молодой мужчина с фотокамерой:

– Да поймите! Мне надо сделать снимок с самой верхней точки.

Инженеры перемигнулись со строителями и отворили тяжёлый бронированный люк пилона:

– Лезь по этой ноге, если со спортом дружишь. Но учти, что до верхней точки – 126 метров.

Дмитрий Песочинский никаких спортивный разрядов не имел, но решительно начал подъём по пролётам пилона. Сначала считал их, а минут через десять – и со счёта сбился.

Наконец, осталось преодолеть последний этап – отвесную лестницу с металлическими перекладинами. “Обязательно буду делать по утрам зарядку”,– думал фотокорреспондент, с трудом преодолевая необычный для него подъём.

И вот он оказался на открытой площадке с фонарями аэросигнализации. Ограждения на ней ещё не было. Ветер на высоте 126 метров грозил сдуть вниз. Моросил противный дождик, но…

Ничего этого Дмитрий не замечал, заворожённый открывшимся видом. Весь Петербург был как на ладони. Экая красо-тища! Защёлкал затвор камеры. А в телеобъектив фотоаппарата Песочинский отчётливо разглядел окно своей квартиры в Купчино и старую кошку на подоконнике. Хотя и было до родного дома километров пять. Да. Ради таких кадров стоило карабкаться под облака и балансировать на мокрой площадке…

Через два часа его ждала другая работа – в тёплом кабинете, но…

Такая работа — для заработка. А для души — съёмки в лесу и на сельских просторах. Но не только…

После школы парень хотел поступать в Высшее военное училище связи. Готовился, но… Лихие девяностые внесли коррективы в планы вчерашнего школьника, другие времена – другие песни. Вокруг столько возможностей — для карьёры, для бизнеса.

— Я за одну субботу тогда зарабатывал больше, чем офицер-связист за месяц, — поясняет фотограф. — Даже от районного военкомата стал бегать, по моим приключениям можно кино снимать — бегство от милиционеров, подмена документов в казённом кабинете, обольщение симпатичной докторши на медкомиссии, эффектный прыжок из окна второго этажа. Но у судьбы, похоже, есть чувство юмора. И вскоре вы поймёте, почему.

Да и вся эта беготня была не от хорошей жизни. Дома старые родители, а он, поздний ребёнок, — единственный кормилец в семье. Много профессий освоил Дмитрий, много занятий сменил. Работал настройщиком радиоаппаратуры, радистом, пробовал заниматься книготорговлей, утилизацией техники, был светооперато-ром, диджеем, электриком, даже сардельками торговал (и всё довольно успешно) – пробовал себя, пытаясь найти занятие по душе. Но однажды, лет десять назад, взял в руки фотокамеру. Начал снимать природу, события петербургской жизни. И вскоре понял: это — его.

Год за годом мастерство молодого фотожурналиста росло. Появились постоянные заказчики, которые старались работать только с ним – издатели, строители, промышленники, банкиры. Тем более, что Песочинский упорно работал над собой. Знал: только ежедневным трудом можно добиться успеха. Его вдохновлял пример отца.

Получив на Великой Отечественной несколько осколочных ранений, лишившись лёгкого, Михаил Ефимович в мирное время всерьёз занимался парусным спортом (летом — яхты, зимой — буера). На пятом десятке лет он стал мастером спорта СССР, трёхкратным чемпионом Ленинграда, серебряным, бронзовым призёром первенств СССР. Чуть было не попал в олимпийскую сборную страны, но в последний момент не взяли (всё-таки одно лёгкое у спортсмена — риск для команды).

Судя по всему, упорство в достижении цели от отца передалось сыну. Снимки Дмитрия публиковались в газетах, серьёзных журналах федерального уровня, не раз украшали их обложки. В скобках замечу, что и “Невский альманах” с удовольствием предоставляет свои полосы талантливому фотографу.

Несколько лет назад, выполняя задание нашего журнала, Песочинский познакомился с помощником командующего войсками Ленинградского военного округа Юрием Николаевичем Клёновым. Имея за плечами двадцатилетний опыт работы с журналистами, тот безошибочно определял, с кем можно плодотворно работать, а с кем не стоит. Юрий Николаевич пригласил фотожурналиста в поездку по частям ЛенВО, и… С тех пор Дмитрий снимал и парады на Дворцовой площади, и курсантов питерских военных училищ, но чаще всего — солдат разбросанных по ле-нобласти в/ч. Много раз участвовал в учениях и стрельбах. Его можно было встретить и у пехотинцев, и у танкистов, и у бойцов ПВО.

Дмитрий часто дарит военным на память диски с фотографиями. Пройдут годы, и службу они будут воспринимать как историю. Посмотрят альбом — и вспомнят свой танк, свою учебку, товарищей. Фотографа — вряд ли. И Песочинский это отлично понимает. Но “с лейкой и блокнотом” наш герой готов ехать с войсками куда и когда угодно. А это значит трястись на УАЗике по ухабам, бегать по траншеям, наворачивать вместе со всеми солдатскую кашу…

— Зачем тебе это, Дима? — часто спрашивают друзья.

А и правда. Фотосъемка для рекламы строительных компаний и банков, официальных мероприятий, корпоративных праздников приносит ему гораздо больше денег. И под огонь противника, пусть даже условного, попадать не приходится.

— Зато знаете, это интересно,— улыбается в ответ журналист. — Любой фотограф в портфолио готов продемонстрировать свадьбу, новогоднюю корпоративную пьянку. А мы с товарищами создаём фотолетопись. Участвуем, так сказать, в историческом процессе. Например, все знают, что в полдень с Нарышкина бастиона Петропавловки стреляет пушка. Но кто видел, как выглядит залп? Хотите посмотреть — пожалуйста.

И Песочинский выложил на стол фотографию.

— А как стреляет танк? Вот, глядите. Тоже, замечу, незабываемое зрелище. А ещё у меня в архиве есть множество карточек моментов, довольно сложных для съёмки, по той же армейской тематике – раскадровка фаз движений ракет, прямого попадания ракеты “Игла” в имитатор воздушной цели, поражения цели зенитным пушечно-ракетным комплексом “Тунгуска”...

Но всё это — миллисекундные процессы, их очень сложно поймать. Чтобы получились такие прекрасные фотографии надо досконально представлять не только сценарии всех этапов учений, но и свойства боевой техники. И потом…

— Когда стреляет комплекс ПВО, надо быть очень внимательным. Заметил, что сзади комплекса пошёл дымок, отсчитал раз-два-три — и нажимай на спуск. Камера начнёт снимать со скоростью восемь кадров в секунду. Готово. Поймал залп! Или когда отделение получает задачу занять высоту — ты вместе с бойцами бежишь, и не хуже их должен ориентироваться в тактической ситуации на поле боя, должен предвидеть, если хотите, действия каждого.

А как же с полуденным выстрелом над Невой?

— Поймать его — старинное и излюбленное развлечение питерских фотографов, — объясняет Песочинский. — Но для этого надо помнить основы физики. Я, например, забираюсь на колокольню Петропавловского собора. Знаю, что ветеран-артиллерист включает громкую трансляцию точного времени и даёт залп с началом шестого сигнала. Но точка съёмки — метров за пятьсот с лишним от пушки. Звук распространяется со скоростью 330 метров в секунду. И если я нажму на спуск с началом шестого сигнала, то опоздаю. Нажимать надо в середине четвёртого сигнала. Но это — довольно стабильная ситуация. Выстрел танка поймать сложнее.

Тем, кто сомневается в боеспособности российских Вооружённых Сил, фотожурналист готов предоставить для изучения свой архив. А это — сотни снимков, которые, верю, в дальнейшем будут собраны и изданы как правдивый армейский фотоальбом.

Сам же он вполне доволен, что вот таким непростым, просто-таки замысловатым путём важной частью основной профессии стала армия, с которой оказался так тесно связан Дмитрий Песочинский.

СПб   

( вернуться к содержанию номера )