журнал писателей России

Михаил Рябий,

канд. филол. наук,
доцент Югорского
государственного университета

«ПРИМИТЕ “НЕВСКИЙ АЛЬМАНАХ”…»

Среди русских альманахов XIX века “Невский альманах” Егора Васильевича Аладьина был изданием вполне добротным, продержавшимся на плаву в петербургской журналистике с 1825 по 1833 год. За этот период вышло девять изящных книжечек под редакцией Аладьина. Авторами альманаха были Е.А. Баратынский, П.А. Вяземский, Ф.Н. Глинка, В.А. Жуковский, А.Е. Измайлов, Н.А.Полевой, Н.М. Языков и многие менее значительные писатели.

В следующем десятилетии (1846) издание было возродилось, но продержалось всего два года… Однако имя Егора Васильевича не кануло в Лету. Это произошло потому, что в самом начале альманашного пути оно оказалось связанным с именем А.С. Пушкина. Правда, гений благословил дилетанта-издателя, которому в ту пору шёл двадцать девятый год, не комплиментами, а … совсем напротив (в рамках светских приличий тогдашнего времени, разумеется…). Письмо, отправленное Аладьину 23 февраля 1825-го из Михайловского, не сохранилось, но мы смело можем утверждать, что чтение его не доставило приятных минут Егору Васильевичу, поскольку отзыв Пушкина о затеявшем “Невский альманах” издателе был далеко не дружественным. Но иной реакции и невозможно ожидать от человека, узнавшего о своём участии в издании, на которое он не давал согласия. Вот об этом-то и писал поэт своему брату Льву Сергеевичу в письме из ссылки, прося передать приложенное к нему своё письменное негодование Аладьину: “Здесь письмо к Издателю “Невского альманаха”. Прочитай его да доставь. Он, каналья, лжёт на меня в афишках да мне присылает своё враньё – добро!”

Очевидно, под “афишками” подразумевалось сообщение в первом номере за 1825 год петербургского журнала “Благонамеренный” о том, что Пушкин участвует в новом издании – “Невском альманахе”. Статья, которая завершалась этой информацией, была без подписи и называлась “Об альманахах на 1825 год” (поскольку Аладьин публиковал в “Благонамеренном” свои стихи, то можно предположить, что автором обзора альманахов “на 1825 год” являлся он). Журнал вышел в первые дни нового, 1825 года, и пушкинские адресаты до начала 20-х чисел февраля вполне могли известить поэта об этом происшествии. Вряд ли успел бы привезти номер журнала И.И. Пущин, посетивший Пушкина 11 января (через три дня после выхода “Благонамеренного”), но нельзя отвергать и возможности того, что старый лицейский товарищ знал о спекуляциях с именем своего друга и поведал ему об этом. Скорее всего, недовольство поэта вызвало личное письменное обращение издателя “Невского альманаха” к Пушкину со своей программой (“афишкой”). Усилило эту реакцию известие о том, что 10 февраля в 18-м номере петербург-ской “Северной пчелы” появилась заметка “Невский альманах” на 1825 год, изданный Е. Аладьиным”. Автор, скрывшийся за подписью “Н.Н.”, издевательски упрекал издателя в том, что тот не сдержал своего обещания и не опубликовал новых сочинений Пушкина. Возможно, тогда Аладьиным и была послана “афишка” через собиравшегося в то время, но так и не приехавшего в Михайловское Льва Сергеевича. Наверняка предприимчивый издатель альманаха, пытаясь заполучить для своего детища сочинения бывшего у всех на слуху поэта, действовал на этот раз осторожнее: Егор Васильевич был вхож в дом тогдашнего всесильного в правительственных кругах адмирала А.С. Шишкова, основателя “Беседы любителей русского слова”, министра народного просвещения, главы цензурного ведомства и президента Российской Академии, почётного члена Академии наук. Там Аладьин познакомил со своим альманахом не только хозяина, но и многочисленных важных для издателя гостей, среди которых был и Лев Пушкин. Случилось это 18 февраля. Можно предположить, что вместе с первым номером “Невского альманаха” Аладьин передал и программу Льву Сергеевичу для его старшего брата: они успешно дошли до адресата в Михайловском вместе с письмом младшего Пушкина, вызвав тем самым негативную реакцию Александра Сергеевича в его послании к брату в конце февраля. Если предположить, что Пушкин получил на руки первый номер “Невского альманаха” и ознакомился с его содержанием, то вполне вероятно, что он сделал вывод: издание Аладьина явно проигрывало изданию А.А. Дельвига. Альманах последнего “Северные цветы” был настоящим аристократом, хотя справедливости ради надо отметить: альманах был оформлен с хорошим вкусом, и этого просто не мог не заметить Александр Сергеевич, вскоре сменивший свой гнев на милость к издателю “Невского альманаха”. Не было тайной для Пушкина и то, что, как бы ни отзывались о содержании аладьинского альманаха критики и литераторы, издание – раскупалось и было доходным!

Сразу после ответа Аладьину Пушкин пишет своё знаменитое стихотворное послание, посвящённое первому изданию Аладьина, – «Примите “Невский Альманах”», которое было опубликовано во второй его книжке в 1826 году и открывало поэтический раздел. На иронический характер послания (опять-таки в рамках светских приличий) обратили внимание современники. В.П. Старк в статье “Несколько пояснений к стихотворению Пушкина «Н.Н. (Примите “Невский альманах”)» приводит реакцию двоюродного брата лицейского товарища Пушкина барона А.И. Дельвига: «Издатель его Аладьин очень упрашивал Пушкина поддержать второй год его издания присылкою стихов. Пушкин послал ему эпиграмму на “Невский Альманах”, а он, вероятно, не понял этого и не только её напечатал, но даже дал ей место, сколько помню, перед заглавным листом, по его мнению, наиболее почетное». Егор Васильевич Аладьин проявил ещё один свой талант – дипломатический, сумев урегулировать отношения с некоторыми авторами, участниками первой книжки, задетыми в послании Пушкина. (Но, конечно же, ни издатель, ни наиболее серьёзные и уважаемые петербургские литераторы не стали объектами его игриво-насмешливого отношения). Да и как можно было обижаться на Аладьина, который, будучи чиновником особых поручений при казённой палате, на полученные от двора в награду две тысячи рублей за разоблаченную контрабанду (“отлично-усердную службу”), стал издавать альманах, думая прежде всего не о своей славе, а о русской литературе, пропагандируя для широкой публики имена известных и малоизвестных авторов. Именно так и должен был поступать патриот, начавший гусарскую службу шестнадцатилетним юношей в октябре грозового 1812 года; потомок славных Рюриковичей по линии смоленских князей.

Сам издатель более тяготел к исторической прозе, “русским былям”. Позже Егор Васильевич издавал альманахи “Букет” (1829), “Подснежник” (1830) и журнал “Петербургский вестник” (1831). Забегая вперёд, отметим также, что Пушкин, внимательно изучавший “Невский альманах”, оттолкнулся в своей “Полтаве” от зачина аладьинской повести “Кочубей”, напечатанной в книжке за 1828 год (вышла в свет 22 декабря 1827 года). Сюжетная линия Мазепа – Мария (дочь Кочубея, в отличие от исторического её имени – Матрёна), очевидно, тоже была выстроена не без влияния Аладьина. Хотя справедливости ради следует отметить, что Пушкин осуждал в предисловии к “Полтаве” “утонченные ужасы”, изображённые в повести Егора Васильевича, упрекая и за однолинейный образ Мазепы. Пушкин в поэме достиг того, чего не сумел добиться автор повести “Кочубей”, – гармонии в сочетании темы исторической с темой личной. Впрочем, понимая, что его историческая повесть написана в духе времени, имени Аладьина Александр Сергеевич вслух так и не назвал, спрятав его под маской “Некто”. Продиктовано это было, конечно же, добрым отношением к издателю “Невского альманаха”: Егор Васильевич был одним из “своих”, хотя и не близких…

Таким образом, напечатанное в “Невском альманахе” послание положило начало сотрудничеству Пушкина и Аладьина. Как свидетельствует письмо Л.С. Пушкина С.А. Соболевскому от 17 января 1826 года, за это стихотворение было заплачено очень хорошо. “Вся годовая сумма Полевого равняется с платой, которую предлагает Аладьин за одну пьесу брата”.

Очередной выпуск альманаха 1827 года открывался сценами из “Бахчисарайского фонтана”. В книжке за 1828 год после первой публикации в журнале москвичей-любомудров “Московский вестник” (№ 1, 1827) была напечатана сцена из “Бориса Годунова” (“Ночь. Келья в Чудовом монастыре”). Появились в “Невском альманахе” отрывки из “Андрея Шенье” и “Возрождение”, а в 1829 году – отрывки из “Евгения Онегина” с первыми иллюстрациями к роману.

Через пять лет после обращения к издателю Аладьину (приложенного в письме к брату 23 февраля 1825 года) Пушкин удостаивает детище Егора Васильевича первой публичной похвалы. В статье “Невский альманах на 1830 год, изданный Е. Аладьиным”, напечатанной в двенадцатом номере “Литературной газеты” того же года, в отделе библиографии, он пишет: “Невский альманах издается уже 6-й год и видимо улучшается. Ныне явился он безо всяких излишних притязаний на наружную щеголеватость; издатель в сем случае поступил благоразумно, и альманах нимало от того не потерпел”.

Отметим в заключение, что в истории отечественного альманашного движения “Невский альманах”, пожалуй, один из немногих, являющих пример долгожительства. И если следовать определению В.Г. Белинского, называвшего альманахи, подобные аладьинскому, “альманахами-мещанами”, в отличие от “альманахов-аристократов” и “альманахов-мужиков”, то “мещанин” Егора Васильевича Аладьина был первым по праву. И заслужил он это первенство благодаря талантливости его автора. Символично, на наш взгляд, и то, что возобновление “Невского альманаха” в 1840-е годы было связано с благородной целью: издание выпускалось в пользу Петербургского дома призрения.

Умер Егор Васильевич в Петербурге 26 августа 1860 года, прожив 64 года. Умер в бедности, не нажив никаких доходов ни на казённой службе, которой отдал более сорока лет, ни в издательско-литературной деятельности, которой посвятил примерно столько же времени. Но дело его живёт. “Невский альманах” продолжается!

г. Ханты-Мансийск

( вернуться к содержанию номера )